– Маргарет – прекрасное имя. – Ларго хлопнул механика по плечу. – У тебя безупречный вкус. Кстати, где моя шляпа?
***
Шляпа валялась на переднем сиденье. На заднем, укрывшись плащом, похрапывал Мага. Ларго угостил его парой пласмагеновых бургеров и синтезированной картошкой в придорожной забегаловке, и теперь сытый хакер спал сном младенца.
Город остался далеко позади. Автострада впилась в горизонт прямой чёрной линией. Ситроен мчался через Пустошь со всей скоростью, на какую способен, и унылый пейзаж сливался в сплошное серое пятно. А ведь когда-то здесь росли деревья, – подумал Ким и вздохнул. – Зеленела трава и пестрели цветы. Но это было ещё до войны.
И до того, как умерла последняя женщина...
Ларго часто думал о том, какими они были. У него имелась пара раритетных записей с женским вокалом. Пронзительно глубоким, пробирающим до дрожи и таким страстным, что кровь закипала в жилах. Ким не знал об этой певице ничего, но её знойный голос будил в нём странные чувства: хотелось жить. Безудержно и жадно, как, должно быть, хотят жить обречённые на смерть. А ещё... очень остро ощущалось, что чего-то не хватает. Правда, Ларго никак не мог понять, чего именно.
Глаза слипались. Ким всё хуже чувствовал скорость. Опасно. Не хватало ещё уснуть за рулём. Шесть лет назад его вырубило на пути к Зоне Отчуждения – выжженной пустыне, над которой до сих пор витало эхо войны: электромагнитные поля там взбесились настолько, что человека за полсекунды могло скрутить, точно канцелярскую скрепку. Именно там, в подземном бункере с толстенными экранированными стенами, располагалась секретная база непримиримых врагов режима – левых радикалов. Ларго получил разнарядку выследить их лидера – Ладимира Лея, да вот только до Зоны так и не добрался: уснул, убаюканный шуршанием шин, и едва не разбился насмерть. Ужас. Ким передёрнул плечами, вспоминая пропахшую спиртом палату, бесконечные капельницы да перевязки и мерзкую пласмагеновую кашу. Ларго даже курить тогда запретили, но хуже всего было то, что его отстранили от дела.
Нет, больше я такой ошибки не допущу, – подумал Ким и включил допотопную магнитолу. – До Зоны ехать трое суток, а до Кибериума – меньше двух дней. Потерплю.
Радио выдало хрипы и невнятное бульканье, но уже через секунду автоматически настроилось на нужную волну. Точнее – на единственную, существующую в Агломерации, радиоволну. Ларго узнал голос Имре Хара. Этот тип пятый срок подряд возглавлял Правительство, а полгода назад скользкого угря избрали спикером Парламента. Хара сосредоточил в своих руках небывалую власть, но всякий знал, что он и шага не сделает без оглядки на Кибериум и Инкубатор.
"Проблема усыновления в последние годы стала особенно острой, – пробасил Хара. Он говорил отрывисто, короткими рублеными фразами. – Но все мы помним Референдум и его решения. Перед нами стоял нелёгкий выбор, и мы его сделали: почти семьдесят процентов проголосовали за пролонгирование жизни. Благодаря научному прорыву Инкубатора, мы получили возможность жить дольше, чем жили наши предки в благодатное довоенное время. Но за всё надо платить. Ресурсы, как известно, ограничены, поэтому...".
Магнитола разразилась хрипами. Ларго нахмурился, но не расстроился. Он прекрасно знал, что скажет дальше всесильный Хара. От этой болтологии голова трещала по швам, а от споров по одной и той же теме хотелось выть. Тот самый Референдум, проведённый почти тридцать лет назад, называли "краеугольным камнем". Ещё бы! Любой задумался бы, поставь его перед выбором: либо жизнь, длиною в пару сотен лет, либо возможность стать отцом. До Референдума Инкубатор частенько производил детей под конкретные заказы, используя генетический материал клиента, но... ресурсы Агломерации таяли, точно серая наледь поутру, а потребности людей росли, как на дрожжах. "Бесконтрольная демография" – как выражался Хара – могла привести к катастрофе. Вот и дали человечеству выбор: или живите сами, или размножайтесь.
Интересно, за что бы проголосовал я в такой ситуации? – размышлял Ким, засовывая в магнитолу драгоценный диск. – Смог бы стать отцом? Любить кого-то? Заботиться? Беречь?
Фанк грянул из колонок, и Мага заворочался.
Правильно, – улыбнулся Ларго, глянув на хакера в зеркало заднего вида. – Давно пора проснуться и развлечь меня беседой. А то дрыхнет, как барсук...
– Долго ещё? – Мага заразительно зевнул и потянулся.
– Пара часов, – отозвался Ким. – Волнуешься?
– Вот ещё. – Компьютерный гений снова улёгся. – Жаль, больше нет мировой сети, как раньше, – мечтательно протянул он, укрываясь истёртой кожаной курткой. – Можно было хакать, не вставая с кресла. Красота!
– Брехня всё это, – фыркнул Ларго и вытащил из бардачка сигареты. – Будешь?
– Неа. – Мага снова зевнул. – Я лучше ещё посплю.
– Ну поспи. – Ким убавил громкость и ухмыльнулся. Да уж, в этом весь Мага. Часами может ковыряться в железках под оглушающее тяжёлое музло, или стуки напролёт просиживать за монитором, пожёвывая сочащиеся жиром пласмагеновые бургеры, однако когда дело доходит до живого общения, Мага мгновенно превращается в бревно. Чаще молчит, а когда говорит – уловить смысл могут только те, кто давно знает парня.
Дворники мерно щёлкали, а спидометр отсчитывал километры. Скоро. Уже совсем скоро покажутся вдалеке первые контрольно-пропускные пункты. А за ними – гигантский моногород. Чудовище из стали, бронебойного стекла и бетона, укрытое едким промышленным смогом.
Кибериум.
Поговаривали, будто глава корпорации – Рольф Этингер – ненамного человечнее своих кукол. Живёт затворником в одном из подземных бункеров и избегает любой публичности. Не общается с прессой, не делает громких заявлений, как Токадо или Хара. Добиться у него аудиенции сложнее, чем надеть штаны через голову. Но Ларго такой задачи и не ставил: кто он такой, чтобы тревожить покой всемогущего Кукловода?
Отдел по работе с клиентами – вот звено, с которого стоит начать. Добраться туда – главная задача. А дальше – дело техники.
Ноль одиннадцать двести – точка – шестьдесят два…
К кому же вы попали, бракованные куклы?
Ноль одиннадцать двести – точка – шестьдесят два…
Случайность это или всё-таки умысел?
За что убили Альбера Нея? Что было в документах, похищенных у парня? Как связаны смерти Виктόра Лессера и Милоса Карра?
Так много вопросов. А ответы – впереди.
За пеленой дождя рдел красный глаз семафора. Путь преграждал опущенный шлагбаум. Первый пункт контроля, понял Ларго и сбавил ход.
– Просыпайся, – окликнул он Магу. – Приехали.
Глава восьмая
Их пропустили без особых проблем. Всего-то и понадобилось установить личности по значкам особого Отдела, сверить отпечатки пальцев и образцы ДНК – на это ушло каких-то четыре часа, оформить заявления на посещение, подписать дюжину экземпляров соглашения о конфиденциальности, продублировать каждое электронной копией и установить навигационные маячки. В общем – сущие мелочи.
