– Мама! А как умер папа?
Мама наконец открыла глаза. Что-то промелькнуло в них. Будто грозовые тучи.
– Он дрался с другим лисом на высоком утёсе, – сказала мама. – Случился оползень, его засыпало.
Она вздохнула.
– Иногда я по нему скучаю. Когда зайдёт солнце. Я была для него красавицей-лисичкой. Хоть я уже в годах, старая.
Юли хихикнул.
– Ты же не старая! – он вывернул голову и заметил седые клочки меха в маминой шубке. – Нет ведь?
Она не ответила, и тогда он подумал: а он – что бы он сделал, если бы пришлось драться? Сбежал бы, наверное, услыхав первый рык.
– А почему папа не убежал? – спросил Юли.
– Понятия не имею, – фыркнула мама. – Драчуны. Лишь бы подраться. Обещай, что никогда не будешь таким.
Юли улыбнулся ей:
– Обещаю.
В первый раз после смерти Авы мамины губы тронула слабая улыбка. Тронула и тут же исчезла: мама увидела, как торчат из-под меха у Юли рёбра.
– Как ты исхудал! – охнула мама. – Прости меня.
Юли уставился в землю.
– Да.
– Утром я поймаю нам что-нибудь поесть, – сказала она и опустила голову, возвращаясь ко сну.
Живот Юли радостно заурчал.
– И я останусь с тобой? Здесь? Навсегда?
– Да, малыш, – сказала она. – Навсегда.
Он улёгся у неё между лап, и она свернулась вокруг него клубком: накрыла хвостом его хвост, спрятала его морду под своей, и они уснули.
6
Юли разбудил мамин испуганный голос.
– Вставай! – прошептала мама. – Тебя надо спрятать.
Он открыл глаза и увидел, что она засыпает его листьями.
– Что? Зачем?
– Будем играть в игру, малыш! – ответила мама, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Ты будешь играть в мёртвого, а сёстры станут тебя искать.
Она засыпала листьями его хвост.
– Лежи смирно, не шевелись, пока я не скажу, что всё спокойно. Теперь тс-с! Начинаем играть.
Юли не понравился ни мамин голос, ни выражение лица.
– Мама, я не хочу в игру. Я хочу еды.
– А ну-ка, тише! Делай что говорят!
Юли жалобно хныкал, пока мама не засыпала листьями его голову. Он пытался лежать тихо, но сердце отчаянно колотилось без остановки.
Распахнув широко глаза, он выглядывал в просвет между листьями.
Снаружи разгорался рассвет – розовый и тревожный. Западный ветер дул над валунами, и с ним прилетел новый запах. Под сосновым обнаружилось что-то… лиловое.
Сёстры выстроились у входа в нору. Он никогда не видел их такими притихшими.
– Ни слова о брате, – шепнула им мама.
– Это почему? – поинтересовалась Айя.
– Да, – подхватила Али, – кому какое дело до Ску-у-ули?
– Вот уж не мне, – хмыкнула Ада.
– Никому…
Вход затмила какая-то тень, и сёстры тут же умолкли.
Юли прищурился. Это был лис. Сначала был различим только силуэт – две острых лопатки сходились под углом к острым ушам. Юли прищурился сильнее и разглядел сквозь листья яркие янтарные глаза, чёрные полосы на морде и два клыка, белых и изогнутых, как ущербная луна.
Мама поклонилась.
– Я думала, ты погиб.
И Юли понял, что лис был их отцом.
Лис задрал нос кверху.
– Как же ты, полагаю, приятно удивлена.
– Да, – ответила мама дрожащими губами. – Удивлена.
Горящие глаза лиса обследовали нору.
– Может быть, пригласишь войти?
– Да, – ответила мама, оглядываясь на Юли, спрятанного под листьями. – Прошу. Входи.
Лис шагнул внутрь, наполняя нору лиловым запахом. Юли надеялся, что обрадуется, увидев отца в норе живым и здоровым. А вместо этого он лежал и боялся, что какой-нибудь волосок из его шубки вдруг покажется из-под листьев. Он и сам не знал почему.
Лис, принюхиваясь, прошёл вдоль строя сестёр туда и обратно.
– Это твоё потомство?
– Да, это все, – ответила мать, затаив дыхание. – Пятеро.
– Где самая смышлёная? Ава, кажется?
– Умерла, – ответила мама и глубоко вздохнула. – Змея укусила. Откуда ты знаешь?..
Лис громко запыхтел, оборвав её на полуслове. Он повернулся к куче листьев, где лежал спрятанный Юли, и повёл носом.
– Где калека?
От ужаса мама на мгновение потеряла дар речи.
– Он… тоже умер, – проговорила она, едва дыша. – Ночью, от голода.
– А! – усы лиса изогнулись в улыбке. – Хорошо.
Он обежал нору по всему периметру.
– Аву жаль. Послушным была лисёнышем. Исполняла все мои приказания – как быть с недоростком: отбирай еду, пока не сдохнет от голода.
Юли вспомнил песенку, которую пели сёстры.
Мистер Шорк из пепла весь.
Недоростков любит есть.
Зубы злобно скрежещат.
Ловит маленьких лисят.
Слеза не скатится даже у мамы из глаз.
Ведь теперь станет больше еды для нас!
И Юли понял, что его отец и есть мистер Шорк.
– Ты… разговаривал с Авой? – спросила мама.
Мистер Шорк улыбнулся.
– Когда ты бросила меня умирать, там, под камнями, только злость помогла мне выжить. Но я выбрался из завала и выследил тебя по запаху – издалека.
Янтарные глаза будто пригвоздили маму к месту.
– И наконец нашёл.
Мама пыталась улыбнуться. Но губы её дрожали.
Мистер Шорк прошествовал вдоль строя сестёр взад и вперёд, принюхиваясь к их шубкам и ушам.
– Я приходил сюда по ночам, к подножию валуна. Следил. Хотел убедиться, что ты сохранила мне верность.
Он заметил грязное пятно у Агаты на лапе и, презрительно ухмыляясь, дожидался, пока она вылижет его начисто. Потом он подошёл к выходу и обвёл взглядом скалы.
– Ава как-то раз увидела меня под ольхой. С тех пор я частенько вышёптывал ей по ночам секреты жизни. Она должна была сообщить мне, когда вы будете праздновать День Золотистых Глаз. Чтобы я мог вернуть себе то, что моё по праву.
Он сверкнул глазами на маму.
– И с тобой вместе вернуться домой.
