– Ну что? Всё ещё хотите страшную историю?
У семерых лисят перехватило дыхание. И только альфа кивнул.
– Тогда садитесь поближе, – подозвала рассказчица. – И мы узнаем, кто из вас выдержит до конца.
Альфа твёрдо шагнул вперёд. Третья немного поколебалась и пошла следом. За ней, подрагивая, двинулись бета, четвёртый, пятый и шестой.
Самая младшая лисичка оглянулась и задумчивым взглядом пробежала по Лесу Оленьего Рога – над костями, за грот, мимо капкана, под сучьями, сквозь траву, над ручьём, вокруг камня, через поваленный ствол – в сторону дома. Глубоко вздохнув, она подошла к пещере, поближе к братьям и сёстрам.
Семеро лисят уселись и приготовились слушать.
– Эта история, – заговорила рассказчица, – началась в Венцовом Лесу…
Мисс Лисс
1
Солнце ещё только показалось над вершинами персиковых ив, но от жары уже хрустела листва, над ручьём поднимался пар, а умирающие поля сияли так, что было больно смотреть.
Роа, Марли и Мия, высунув языки, спешили оказаться в пёстрой тени Венцового Леса. Трава вокруг заманчиво стрекотала, но в такие дни, когда солнце светило высоко, кузнечики становились сухими и горькими, как кора у берёзы.
– Что, интересно, мы сегодня будем учить? – спросил Роа.
– Что-нибудь, надеюсь, про тень, и про норы, и про то, как там можно вздремнуть, – тяжело дыша, ответила Мия.
Марли, забыв обо всём, катался в чём-то вонючем и не слышал вопроса.
– Пошли, Марли! – окликнул Роа. – А то опоздаем.
Каждое утро, когда просыпалось небо, белое и водянистое, когда совы уже попрятались в старых деревьях, а змеи ещё не отогрелись, лисёныши собирались под Учебным Деревом на урок. Учительницу звали мисс Лисс; она учила их всему, что необходимо знать, пока мама занималась охотой или поддерживала порядок в норе.
В первые недели, когда лисёныши только выбрались из норы, мисс Лисс научила их шевелить хвостом камыши, поднимая звонкие тучи насекомых, которых можно хватать прямо в воздухе. Она научила их во время охоты вытягивать морду на север и ждать, когда коготь Небесной Лисы очертит добычу едва заметным багровым кружком.
Она научила их, как будет по-птичьи «орёл» и «змея» – чтобы знали, когда нужно прятаться, а когда подпрыгнуть, если рядом появится хищник. А если в верхушках деревьев не окажется птиц и некому будет подать сигнал тревоги, тогда, учила мисс Лисс, надо навострить уши и прислушаться, не метут ли по ветру огромные перья, не шуршат ли по земле золотистые чешуйки.
Через несколько месяцев, когда дыхание осени напоит листья красным, лисёныши отпразднуют День Золотистых Глаз, а потом отправятся в путь – чтобы найти собственную территорию. Но пока этот день не наступил, они будут учиться, как стать настоящими лисами.
Кто-то неуклюже прошлёпал через тропинку, по которой шли три лисёныша.
Роа почуял запах мокрой кожи, отдававший прудом, и рыгнул.
– Бя-а! Жабья слизь.
– Кто поймает, тому брюшко! – крикнул Марли, ёрзая задними лапами.
Мия в изнеможении упала в тени увядающего розового куста.
– Очень жарко.
Марли ускакал за жабой, а Роа задумчиво посмотрел вдаль на Учебное Дерево и вздохнул.
– Не волнуйся, – сказала Мия, не сводя с него цепких голубых глаз. – Мисс Лисс останется такой же красивой, а твои глаза – такими же голубыми.
Роа нахмурился. Пока он думал, чем бы ответить, у него задёргалось ухо.
Мию чуть не разорвало от хохота.
– Значит, правда!
Она перекатилась на спину и заговорила с ним, лёжа вверх тормашками:
– Хочешь жениться на ней! Хочешь устроить норку с мисс Лисс! Какая прелесть!
Роа бросился на сестру, и они сцепились друг с другом молочными зубами. Но жара быстро заставила их уняться, и вскоре, тяжело дыша, они оба растеклись по земле.
В пруду неподалёку что-то шлёпнулось в воду, и, отряхивая с морды грязь, прискакал назад Марли:
– Склизкая оказалась.
– Пфе, – усмехнулась Мия. – Да эта попрыгушка сухая, как песок.
Она заторопилась к Учебному Дереву и крикнула Роа:
– Идём, мистер Лисс!
Роа с недовольным ворчанием двинулся следом.
Это правда, что у мисс Лисс медовые глаза, и пушистые чёрные уши, и золотистый мех, который пахнет, как пыльца бабочки. И это правда, что кончик её хвоста белый, как пушистое облачко, а сапожки чёрные, как небо вокруг звезды.
Но Роа не хотел устраивать с ней норку. Он хотел быть похожим на неё, когда вырастет. Ему нравилось, как учительница выгибает спину, набрасываясь на добычу… как она умеет почуять след на расстоянии трёхсот хвостов… и как она однажды стянула у барсука еду – нагибалась между барсучьих ушей и отщипывала по кусочку, пока тот не погнался за ней.
Трое лисят, тяжело дыша, продолжали путь. Они прошли вдоль ленивой речки, в которой поблёскивала под солнцем рыба. Они прошли вдоль кустов со сморщенными ягодами малины, которые были на вкус как удар молнии. И вдоль Бугорчатой Прерии, где сезон охоты на кроликов давно подошёл к концу. Трава сделалась ломкой, и крольчат уже не насобирать гроздьями, будто ежевику с куста.
– Жарища, – пробубнил Марли.
– Пекло, – буркнула Мия.
Роа лишь тяжело вздохнул.
Птицы не щебетали в Венцовом Лесу в то утро. Листья скрежетали, как старая подыхающая змея.
2
После короткой пробежки под испепеляющим солнцем Роа, Марли и Мия запрыгнули на ствол поваленного дуба на границе между лугом и лесом.
– Хм, – скривила губу Мия. – Народ, вам не кажется, что тут как-то – шмг-шмг – странно пахнет?
Роа смахнул с глаз тени. Принюхался к деревьям. Запах бабочки, который исходил от мисс Лисс, развеялся по ветру. Вместо него потянуло чем-то тёмным. Чем-то… жёлтым.
Фр-р-р-р-р! Марли басовито фыркнул.
– Я ничего не чувствую.
Он спрыгнул с поваленного дуба. Мия переглянулась с Роа, и они двинулись следом. Трое лисёнышей пришли под сень Учебного Дерева и остановились возле кустов боярышника, где мисс Лисс встречала их каждое утро.
Учительницы нигде не было видно.
Перед кустами, склонив голову набок, сидела Бизи, их сестра-альфа. Каждое утро, когда они выходили из норы, Бизи убегала вперёд, будто участвовала в состязании, которое заканчивалось возле Учебного Дерева.
