– О-ой!
Существо перестало верещать. Оно уселось на задние лапы и вытаращило масляные глазки, подведённые чёрными разводами. Его маленькие нелепые лапки прижимали к груди вытянутое яйцо в мягкой скорлупе. С зубов капал зеленоватый желток.
– Простите! Ик! Простите! Ик! Простите меня! – говорил Юли, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. – Я… я вас перепутал… ик… с другом. Простите!
Енот, причмокивая, проглотил желток и вдруг осклабился.
У Юли застучало сердце. Неужели еноты едят лис? Сёстры не рассказывали ему про енотов страшных историй.
Енот сгорбился и, принюхиваясь, обошёл Юли по кругу. Он сунул ему в правое ухо свой мокрый нос и запыхтел. Потом проделал то же самое с левым ухом. Завершив круг, енот вылупился на Юли и захихикал.
– Хи-хи! – тоже хихикнул Юли, сам не понимая над чем.
Нелепые енотовы лапки, будто делая подношение, протянули к нему яйцо.
– Ой… м-м… – Юли подскочил ближе, – спасибо.
Яйцо лопнуло между зубами и скользнуло в горло. На вкус яйцо оказалось восхитительно солоноватым и придало Юли чуть-чуть уверенности.
– Вы знаете, как отсюда выбраться? – спросил он у енота.
Тот радостно закивал.
Юли поднял усы.
– А покажете?
Енот осклабился, потирая крошечными лапками.
– Ладно… м-м… здорово, – забормотал Юли. – Спасибо. М-м… п-после вас.
Он шёл за полосатым хвостом, то перепрыгивая через лужи, то ныряя между корнями, а под красной звездой тускло переливались листья и сгущались тени. Внезапно им преградила путь чёрная стоячая вода. Юли решил, что они угодили в тупик, но енот пошагал дальше по плавучему бревну.
– Ой… м-м… – опешил Юли. – Ладно. Да. Конечно. Я тоже могу.
Он прыгнул на бревно, и оно вдруг завертелось под его лапами. Юли вскарабкался было на другой бок, но бревно завертелось в обратную сторону, с силой ударило его по задней ноге, подбросило в воздух и пошло ко дну. Юли едва успел оттолкнуться и прыгнуть на твёрдую землю, как болото проглотило бревно с жадным бульканьем.
– Уф! – выдохнул он, пытаясь расхохотаться.
Юли оглянулся. Енот исчез.
– М-м, э-эй!
Вокруг Юли всюду была вода. А сам он, оказывается, стоял на грязной кочке, где едва хватало места для трёх его лап. Он прищурился и разглядел на дальнем берегу полосатый хвост. Енот встретился с ним глазами и снова осклабился. Потом скользнул под поваленный ствол и с другой стороны уже не появлялся.
– Ла-а-адно, – сказал Юли.
Он свесился со своего грязного островка и стал вглядываться в воду, надеясь определить, насколько там глубоко. Мошкара скользила по его отражению, наводила рябь на красную звезду и на пятна лунного света, пробивающегося сквозь кроны деревьев. Дна было не видать. Юли уже собрался проверить глубину лапами, как вдруг увидел, что по воде в одном хвосте от островка семенит паук.
– Ик! Ик! Ик!
Юли отпрыгнул назад, приподнимая по очереди каждую лапу.
Паук был величиной с его голову. Юли не сомневался, что паук сейчас прыгнет ему на горло и высосет всё внутри, но тот продолжал свой путь к дальнему берегу.
Юли дождался, когда пройдёт икота. Во тьме что-то капало и раскачивалось.
– Эй! – прошептал Юли. – Ен… ик… нот! Вы вер… ик… нётесь?
Будто в ответ, красная звезда моргнула, на мгновение осветив болото. Глаза Юли взметнулись вверх. То, что он принял за пятна лунного света, оказалось диковинными белыми птицами – такими же, как та, что он видел раньше. Каждая сидела в гнезде, устроенном на мшистой ветке, низко висевшей над водой.
Звезда снова моргнула, и птицы, вытянув шеи, откинули назад головы и в голос загрокотали. Эхо разнесло их протяжный рокот по всему озеру.
Юли поморщился. Это было нисколечко не похоже на птичье пение, которое он слышал на Валунных Полях. Звук выходил тёмный, сдавленный и совершенно бессмысленный.
Птицы грокотали не умолкая… и на их зов наконец откликнулись.
Из тёмных глубин озера поднялась бурлящая пена. Пузырьки лопались на поверхности, испуская стародавний запах гниения, плесени и мертвечины.
Юли застыл, будто палочник на стебельке.
Птицы, распрямив шеи, наклонили клюв к озеру и выпучили глаза. Вода в озере заволновалась. Плюх. Шлёп. Юли навострил усы, пытаясь учуять, где прячется неведомое существо. Оно, кажется, было… повсюду.
Больше всякого валуна.
Даже больше гор.
И пасти – тысяча! – одна голоднее другой…
У Юли сдавило дыхание.
Волны кружили в водовороте по всему озеру, пока не сошлись наконец под веткой, висевшей ниже других. На ветке одиноко сидела птица. Она судорожно дышала, бросая беглые взгляды на хлюпающую воду, но ни в какую не желала бросить гнездо.
Юли настигло дурное предчувствие. Он хотел было зажмуриться, но глаза упрямо продолжали смотреть.
Птицы голосили без умолку. От них, раздувая горло, не отставали лягушки. И вдруг вода взорвалась и с рёвом взметнулась вверх белым столбом. Щёлк! Хрум! И леденящее кровь гро-о-ок! Это зубастая пасть утащила птицу под воду.
Птицы по-прежнему голосили, не сводя глаз с красной звезды. На волнах покачивались окровавленные перья. Несколько енотов вышли на берег и принялись ковыряться в иле. Они выцарапали припрятанные там яйца в мягкой скорлупе и растворились во тьме.
Юли хотел их окликнуть, но вместо голоса раздался какой-то скрежет:
– Помогите…
Что-то чудовищное творилось на этом болоте. И оно окружало его со всех сторон.
Вода снова заволновалась.
4
Юли весь съёжился на своём островке.
– М-м… ик!.. простите! – прошептал он птице, что сидела к нему всех ближе.
Птица вытянула шею и посмотрела на него единственным – жёлтым и широким – глазом. Второй глаз отсутствовал.
– М-м… ик… здрасьте! – шептал птице Юли. – Я… ик… здесь случайно. Я не енот, и не птица, и… ик… не яйцо. Поэтому, если можно… ик… пожалуйста, покажите клювом путь через озеро, и я тогда… ик… я тогда…
Птица резко щёлкнула клювом, обрывая Юли на полуслове. Услышав щелчок, остальные птицы тоже вытянули клювы к спасительному островку, и глаза их загорелись красными звёздами.
– Ой, м-м… ик… ну, ничего, – забормотал Юли. – Я тогда сам… ик… выберусь.
И опять птицы вытянули шеи, откинули назад головы и заголосили. Вода вокруг островка начала пениться. Слева зашуршали чешуйки. Справа царапнули когти. Сверкая зубами, поднялась и опустилась волна. Юли прыгал кругами, стараясь не выпускать существо из глаз. Но это было попросту невозможно.
