Бизи в норе не было.
Мия бросилась к выходу, выскользнула наружу и с тем же неистовством продолжила поиски. Нет, не видать нигде сероватой шубки. Не слыхать тоненького писка. Ни следов на снегу, ни ям.
– Бизи! – закричала она сквозь бурю. – Поскули, если ты меня слышишь!
Никто не захныкал в ответ. Не завыл.
Мия прищурилась. Порывы ветра схлёстывались друг с другом, а она всё ждала, не мелькнёт ли в белой кутерьме сероватая шубка. Вот! В двадцати хвостах от неё снег обтекал фигуру какого-то зверя.
Мия бросилась туда и вонзила глубоко зубы, но в пасти не оказалось ничего, кроме снежинок. Она завертелась, принюхиваясь.
Только всего и осталось, что какой-то скоротечный запах, плесневелый и сладкий. Будто существо было всего-навсего призраком. Как можно вступить в схватку с тем, чего не бывает?
В норе, умоляя Мию вернуться, скулили лисёныши. Её затрясло. Что же делать? Нельзя оставлять Бизи одну под снегом.
Мия должна была её уберечь. А она уснула, и малышка пропала, безмолвная, как снегопад.
Мия стояла и беспомощно вглядывалась в метель. И снова вспоминала о маме. О том, как мама её предала.
В конце концов Мия позволила тоненьким голоскам уговорить её вернуться в нору. Она свернулась клубком вокруг четверых лисёнышей, и писк начал быстро таять. Прижав их к себе поближе, она представила, как Бизи вытаскивают между сосулек и волокут по снегу. И глаза у неё такие большие, а язык вывалился изо рта.
В сердце Мии пробрался мороз… и оно заледенело.
10
Мистер Шорк имел вид совершенно безумный. Уши изжёваны насквозь, мех изодран в клочья летучими мышами. На груди зияет глубокая рана, в которой просвечивает кость. Голова сидит криво, а залитый кровью глаз косит, глядя на Юли.
– Ладно, ладно, – произнёс мистер Шорк изрезанными губами. – Не смотри на меня так. Ведёшь себя, как будто злодей – это я. – Прихрамывая, он подошёл ближе. – Однако же это ты привёл барсука на мою территорию. Это ты научил моих жён мне врать. Это ты замыслил изгнать меня из моего собственного королевства. И это ты воруешь еду, которую я собирался съесть.
Юли молчал, стоя с набитым мышами ртом.
Мистер Шорк ухмыльнулся.
– Если положишь мышей и подставишь мне горло, я, возможно, и отпущу тебя, но на одну лапу у тебя станет меньше. Зато на двух других сможешь дать дёру назад к своей лисичке. – Он тихо рассмеялся. – Возможно, она даже сочтёт, что с тобой по-прежнему стоит устраивать нору.
Мамы больше не было рядом. И Мии тоже. Некому было помочь Юли спастись. На трёх лапах ему не убежать от мистера Шорка.
– Разумеется, – продолжал мистер Шорк, – если ты ослушаешься, тогда я потребую то, что принадлежит мне по праву. Твоё тело. Я сожру тебя с потрохами и сотворю другого лисёныша, без немощи.
У Юли задрожала губа, и он чуть не выронил мышей. Он вспомнил о шести голодных ртах, которые дожидались его в норе. Он вспомнил о Мии. Он упал на живот, перекатился на спину и подставил горло.
Мистер Шорк подошёл ближе, его клыки нависли над горлом Юли.
– Ах-ах-ах! Ты забыл выплюнуть мышей.
Юли робко посмотрел вверх. Потом со всей силы двинул передней лапой в открытую рану у отца на груди.
Мистер Шорк пронзительно завопил, а Юли вскочил на лапы и бросился бежать.
11
Мия не сводила со входа в нору немигающих глаз.
Где-то там, снаружи, была Бизи. Продрогшая и беспомощная.
Лисёныши лежали тихо и только теснее прижимались к груди Мии, как будто им тоже не доставало тепла сестры. На этот раз Мия их не отталкивала. Она только обнюхивала их головы – Юли, Марли, Роа, Алфи – и жалела, что поторопилась дать им имена.
Она вдруг снова оказалась в лесу – в ту самую минуту. В ту самую минуту, когда мисс Поттер нагнулась, схватила Мию за загривок, а мама никак не решалась подойти ближе. Мия в такую минуту даже бы не задумалась. Если б она увидела, кто забрал Бизи, она бы разодрала ему горло, даже если бы ей самой грозила опасность.
Мия вспомнила ночь в доме у мисс Поттер. Ту самую ночь, когда язык Мии отяжелел настолько, что она не могла говорить, а мама завывала снаружи под дверью. Мама оплакивала смерть Мии, даже не увидев собственными глазами, мертва Мия или ещё жива.
Мия встала. Она отказывалась верить, что Бизи больше нет. И не поверит, пока не увидит собственными глазами. Она оставила дрожащих лисёнышей одних и обошла, прихрамывая, вокруг норы, вынюхивая какие- нибудь следы. Не отыскалось ничего – только камни, корни и мороз. Ни меха. Ни крови. Ни помёта.
И она вдруг вспомнила о замёрзшей лисице.
Она вытянулась из-под сосулек, схватила лисицу за хвост, выворотила её из снега и затащила в нору.
Мия посмотрела на тело:
– Как же ты умерла?
Она обнюхала тело от хвоста до носа – искала колотые раны. Не было ни одной. Мия обнюхала уши – может, следы болезни? Ничего. Она дотронулась лапой до морды. У лисицы открылась пасть. Между зубов застрял клок белого меха.
Когда Мия была маленькой, мисс Лисс рассказывала им с братьями и сестрой о маскировке. Бывает так, что охотников почти невозможно увидеть из-за того, что шубка на них под цвет земли или же на ней полосы, которые сливаются с травой.
Или, – подумала Мия, – белый мех, который сливается со снежным ландшафтом.
Она стала всматриваться в метель.
Если на снегу нельзя различить белый мех этого существа, а мороз стирает его запах, как тогда его отследить? Лисёныши захныкали, и Мия почувствовала себя ещё беспомощнее. Если она отправится на поиски, существо может вернуться в нору и украсть ещё одного лисёныша.
Она этого не допустит.
Одного за другим она брала в зубы лисёнышей и несла к выходу. Роа. Алфи. Марли. Юли-младший.
– Простите, детки, – сказала она, когда они задрожали под ледяными порывами ветра. – Нам надо вернуть сестрёнку.
Мия оставила дрожащих лисёнышей у выхода, скользнула обратно в темноту норы и легла. Она закрыла глаза и ждала.
Ждать пришлось недолго.
Воздух расцвёл плесневело-сладким запахом.
И, сквозь опущенные ресницы, Мия увидела его. Это существо. Как будто осколок зимы отрастил вдруг глаза и зубы. Существо то бросалось вперёд, то замирало на месте и было таким тощим, что походило на пушистый скелет.
Скелет, обдав Мию жарким дыханием, принюхивался к её уху. Рот у неё едва не оскалился. Шерсть на загривке едва не поднялась дыбом. Но Мия не шелохнулась.
Скелет подошёл к кучке лисёнышей и подхватил белой пастью Марли. Из-за снега возле норы казалось, будто лисёныш плывёт в воздухе. Увидев, как Марли начал скулить и извиваться, паря над землёй, Мия едва смогла удержаться, чтобы не зарычать.
