Пусть лучше меня накажут. Мне терять неч…
— О, вот и вторая. Тебя-то нам и надо. — Обрадовался один из синих.
— Во даёт блоха мелкая. — Восхитился тренер. — Я ж её прогнал, а она в вентиляцию просочилась.
Меня ухватили за шкварник крепкой рукой. Я брыкалась и лягалась. Почему-то, вдруг такая злость взяла, такая ярость обуяла. Мне б хоть стукнуть разок обидчика. Дайте только шанс и пущу в ход зубы. Однако ж, как и всегда, шанса мне не предоставили. Шнырь и сам покорно шёл, изредка подталкиваемый в спину, а меня несли почти на вытянутой руке и как бы не извивалась, достать до супостата не получалось. Конвоировали по коридорам не долго к слову, минут пятнадцать. И вот наконец, поставили, пред ясны «очи», учителя. Хотя какие там очи? Тёмная пластина визора, зловеще поблёскивала, ну и страшнючая рожа, безобразно скалилась в улыбке. Или то была не улыбка? Двое из ларца, успешно выполнив работу по доставке обвиняемых, встали возле дверей, по обе стороны.
— От они соколики! — Радушно так раскинул руки Грол. — От они красавцы! Прямо гордость распирает.
Шнырь стоял и похоже, даже дышал через раз. А мне плевать было. Ну убьёт и что? Может так даже лучше станет. Потому что я не хочу тут жить, на помойке этой и сидеть каждый день с протянутой рукой. В приют тоже не хочу, но и здесь мне не место. Я это знаю, чувствую!! Потому, не ХОЧУ и не ЖЕЛАЮ!
— Меня наказывай. — Говорю, зло глядя на нашего хозяина. — Шнырь не при чём. Это я виновата.
— Вот оно каааак?! И в чём заключается вина?
Молчу. Соплю в две дырки.
— Чего замолкла? Раз начала, договаривай.
— Не слушайте её учитель. Не виновата она. — Встрял дружбан. — Это я на деньги играл…
Грол заржал в голос. Двое из ларца, тоже хмыкали у своих дверей, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Им не положено. Они на работе.
— Вот так вот. Ещё допрос не начали, а вы уже раскололись до самой жопы. Вообще-то я не знал, что вы нарушители моих приказов. Мне сказали, что была стычка с парнями Бирюка.
Молчим подавлено. До обоих дошло, что не по поводу нарушения дёрнули. Это ж надо так обгадиться на ровном месте. Ну вот кто за язык тянул? Может быть и удалось бы отвертеться. Наврали б с три короба чего ни будь. А теперь…, а теперь всё. Отвечать придётся.
— «Вот же дурищаааааа!» — Мелькнула мысль в голове. Жаль, что запоздалая.
— Тогда понятно, чего от вас пацаны хотели. Выиграли что ли?
Молчим.
— И много?
— Почти четыре сотни. — Шепчет парень.
— Ни кисло так. — Рожа учителя изображает удивление. — И как у тебя вышло, обуть опытного каталу? Он же на пристенке собаку съел.
— Не я, — бурчит напарник мой, — она Зака сделала. Я-то как раз проигрался.
Учитель аж присвистнул и, вперил в меня свою буркалину. Посверлил с минуту и вновь в улыбке расплылся:
— Видали пацаны, какие самородки к нам на помойку выбрасывают? — Это он, тем что у дверей стоят сказал. — Вот только что-то не верится.
— Да у неё биток летит словно намагниченный. Падает туда, куда она захочет. — Вскинулся пацан, доказывая свою правоту.
— А мы сейчас проверим твои слова. Есть битки?
Шнырь кивнул и вытащил из кармана десяток кругляшей.
— Дай ей.
Круглые предметы, напоминающие своей формой древние монеты, перекочевали ко мне в ладошку. Я же, стою и тупо лупаю глазами. Вот нифига не понимаю. Мы что, сейчас на деньги играть станем? Тоже время нашли! Но Грол, как оказалось, совсем не про игру думал.
— Я называю предметы в этой комнате, а ты, — это он мне, — быстро их находишь и стараешься попасть битком. Задача ясна?
Неуверенно киваю.
— Пепельница!
Звяк.
— Стакан!
Дзынь.
Учитель с задумчивым видом, берет тот самый стакан со стола и удивлённо заглядывает в него. Потом вытряхивает кругляш на ладонь. Переводит взгляд на стакан, потом на меня и вдруг бросает его. В смысле стакан. Тот кувыркается в воздухе. Но вместе с броском, снова звучит та же команда:
— Стакан!
Сложно было. Предмет-то кувыркается. Просто попасть внутрь неподвижного сосуда, оказалось не сложно. А тут как? Но команда дана. Думать — размышлять поздно. Потому что он летит по высокой дуге ко мне. Дзынь, шлёп. Кругляк попадает в стакан, а его ловлю уже рукой. Мало ли. Он ведь, в смысле стакан, стеклянный. Разбиться может, если упадёт на пол. Ещё и за это предъявят потом. Ставлю на стол. Биток внутри. Я справилась. Как? Да фиг его знает, если честно. Просто бросала. Считать благодаря Шнырю научилась, вот и считала обороты, благо он не сильно мельтешил. Я про стакан, а не про Шныря. Раз оборот, два оборот, бросок…, три. Тишина в комнате. Или это кабинет? Хрен знает в общем. Учитель снова задумчиво меня разглядывает.
— Хмм! Забавно. Кто бы мог подумать. — Негромко так, комментирует свои мысли.
Но я услышала.
— Хера се снайпер! — Слышится от двери.
Грол встаёт и неспешно вжикая протезами, направляется к нам. Вот подошёл и вдруг, резко хватает Шныря за шкварник:
— Быстро, как на духу, зачем играл на деньги?!!!! ОТВЕЧАТЬ! — Вызверился так, что я чуть не описалась от страха.
Но что интересно, страх испытала не за себя. Вернее, за себя конечно, но подоплёка того страха, была не обычной. Да, испугалась. Но не за свою жизнь. С некоторых пор, смерти не боюсь от слова совсем. Пару раз, уже приходилось умирать. Это почти не больно. Раз и свет померк. Но главное, смерть, она ведь, избавляет от боли. Так что, в этом плане, видимо, своё отбоялась давно. Нет, испугалась совершенно иного. Нового одиночества! Вот его страшилась, пуще всего прочего. Ведь если Шныря сейчас грохнут, за нарушение приказа, снова одной оставаться. Ну и ко всему прочему, он ведь друг. За него боялась тоже. В общем, сложно объяснить клубок перекрученных в душе чувств и эмоций.
— Ка-ка-ка-канфффет ххххотел! — Блеет пацан, белый как мел от испуга.
— Плохо кормят, Шнырь?!!! — Продолжается допрос, перемежаемый жёсткой тряской.
Как голова не оторвалась у бедолаги, ума не приложу.
— Нннне, ссссебе. Е-е-ей хххо-хотел.
— Ей говоришь?
Тряска прекратилась. Учитель смотрит на парней у двери:
— Врёт? Как думаете?
— Не похоже вроде, шеф. Ради малявки старался. Норм пацан.
— Норм, норм! Нормально говорить разучились?
— Виноват! — Говоривший боец у двери, а это явно боец, вытянулся в струну.
— Черти! Норм-норм! Сам вижу, что норм. Но он нарушил запрет. Что прикажете делать? Сегодня одного простишь…, он же норм, а завтра остальные побегут нарушать. Наказание, должно быть неотвратимым. Только так можно добиться идеальной дисциплины.
