Книга Охотники за удачей, страница 77. Автор книги Дмитрий Леонтьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Охотники за удачей»

Cтраница 77

— Да я хорошо помою, — не сдавался Толстяк, умоляюще заглядывая в суровые глаза автолюбителя. — Вы мне только разрешите, и сами увидите. А деньги — потом. После. Когда сами увидите, как все чисто…

— Запойный, что ли? — без интереса, скорее констатируя, чем спрашивая, сказал мужчина, — Жена — работать на дачу, муж — гудеть на сдачу?

— Нищий я, — признался Толстяк, — Бомж. С квартирой обманули, теперь вот на чердаке живу… Пытаюсь жить. Разрешите, я вам машину…

Он осекся на полуслове, разглядев небрежно брошенные на заднее сиденье «пятерки» милицейскую фуражку и китель с погонами старшины. С минуту ошалело хлопал глазами, затем судорожно сглотнул и попятился.

— Извините, гражданин начальник. Я случайно… Не нарочно я… Не заметил… Я уже ухожу. Извините…

— Стой, — старшина прихватил кончик густого уса и задумчиво подергал его, глядя на испуганно застывшего Толстяка. — Бомж, говоришь?

— Извините, — слезно попросил Толстяк, лихорадочно соображая, что лучше: бежать, или не испытывать судьбу и отдаться на волю сильного. Побежишь — решит, что в чем-то виноват, и уж если догонит… Эх, была бы подворотня поближе — мигом бы юркнул, а так… Лучше не рисковать.

— Как же тебя с квартирой-то угораздило? — поинтересовался старшина.

Толстяк пожал плечами, предпочитая отмалчиваться. Проклятый язык и так уже подвел его, поспешив вперед глаз.

— Понятно, — протянул старшина, меряя взглядом Толстяка с головы до пят. — «Халтуришь», значит… Хорошо хоть не воруешь. Ваши хлопцы нам ни один десяток нервов измотали, электросчетчики по ночам «приватизируя»… Ты не из таких?.. Ну, ладно, держи…

Он вынул из отделения для перчаток увесистый бумажный пакет и протянул Толстяку. Тот в нерешительности топтался на месте, опасаясь подвоха.

— Держи, держи, — подбодрил его старшина. — Бутерброды здесь, котлетки домашние. Жена мне на дежурство приготовила, но я и в столовой перекусить могу… Держи, кому говорю!

Толстяк принял из его рук промасленный сверток и, торопливо кивнув: «Благодарствую», заспешил прочь.

Завернув за угол, он открыл пакет и, увидев в нем обещанные бутерброды, удивленно покачал головой. Обычно такие встречи заканчивались далеко не так благополучно, а если бродяге и давали какой-либо пакет, соблазняя рассказами о «куриных окорочках и охотничьих колбасках», то чаще всего в свертке оказывался приготовленный на выброс мусор и «благодетели» от души веселились, наблюдая за разочарованно вытянувшейся физиономией простака.

В поисках места, где можно было бы спокойно сесть и перекусить, Толстяк зашел в арку проходного двора и едва не столкнулся с притаившейся в тени девочкой лет шести-семи, несмотря на прохладную погоду одетую лишь в легкое бледно-голубое платьице. Точнее, платье было серо-голубым от грязных разводов. Испуганно посмотрев на Толстяка огромными янтарными глазищами, девочка отступила назад, прижимаясь спиной к стоящему тут же мусорному баку.

— Извините, — сказала она тихо. — Я не хотела вас толкнуть.

— Это я тебя толкнул, — сказал Толстяк. — Мчался, как паровоз, и не заметил… Тебя мама не заругает за то, что ты возле мусорных баков крутишься? Смотри, как перепачкалась.

— Я ее здесь жду, — ответила она. — Маму жду. Она сейчас придет.

— Угу… Возле мусорных баков ждешь, — проворчал Толстяк. — Ты ври, ври, да не завирайся. Шла бы ты домой. На улице холодно, а ты уже вся синяя. Еще простудишься…

Он вошел в узкий «колодец» двора, сел на скамеечку и, развернув сверток, вытащил бутерброд с ароматно пахнущей котлетой. Любовно осмотрел ее со всех сторон, словно произведение искусства, понюхал и, едва не застонав от предвкушения, сглотнул слюну. Котлета была с аппетитной румяной корочкой, увесистая и еще теплая. Толстяк надкусил ее, наслаждаясь заполнившей рот сочностью, и усиленно заработал челюстями, от наслаждения закатив глаза. Расправившись с первой котлетой, засунул руку в пакет за следующей, и тут услышал за спиной чье-то громкое, выразительное сопение. Повернув голову, посмотрел на завороженно и просительно глядевшего на него ребенка и даже немного подвинулся, загораживая от нее пакет. Стараясь делать вид, что не замечает девочку, быстро проглотил вторую котлету и вновь украдкой покосился в ее сторону. На лице ребенка была настоящая мука. И без того огромные глазищи, казалось, распахнулись в пол лица, а кадык ходил вверх-вниз с регулярностью парового поршня. Толстяку даже показалось, что она вот- вот заплачет в голос. Он нахмурился, достал бутерброд с сыром и с каким-то утробным урчанием откусил половину. Сзади послышались всхлипы. Подавившись, Толстяк закашлялся и раздраженно повернулся к девочке.

— Ну? — грозно спросил он.

— Есть хочу, — почему-то шепотом сказала она. — Очень…

— Сейчас придет твоя мама и накормит тебя, — сказал Толстяк, крепко сжимая в кулаке заветный пакет. — А меня никто не придет и не накормит. У меня нет мамы.

— Но я очень хочу есть…

— И я тоже, — заверил Толстяк и запихал в рот остатки бутерброда. — Фиве фольфе фем фы, кх-м… Даже больше, чем ты.

— Нет, я хочу больше, — не согласилась она. — Ты уже ешь, а я еще нет…

— Тебя мама заругает за то, что ты разговариваешь с бомжа… с незнакомыми дяденьками, — пустился на хитрость Толстяк. — Так что лучше иди к маме, пусть она тебя переоденет и накормит. А это — мои котлеты, это — мои бутерброды. Мне их подарили.

— Дай мне, пожалуйста, — попросила она. — Ты все равно толстый, а я есть хочу…

— Не дам! Я не только толстый, но и жадный!

— Пожалуйста…

— Не дам! Жадный я!

— Ну, пожалуйста…

— У-у! — взвыл Толстяк и, выдернув из пакета самый маленький бутерброд с котлетой, протянул ей. — На! И пусть тебе будет стыдно! Тебя дома накормят, а меня…

Он замолчал на полуслове, удивленный тем, с какой жадностью девочка набросилась на подарок.

— Кх-м… Тебя что, дома не кормят? — поинтересовался он, между делом запихивая в рот огромную котлету. — Батя пьет? Или мамаша?

— Нет, — сказала она, с трудом проглатывая откушенный не по возможностям кусок. — Не пьют… Они хорошие. Только с папой случилось несчастье, а потом пришли злые дяденьки и стали мучить маму и тетю Наташу, а я убежала… Теперь жду их здесь. Только тетя Наташа сказала, чтобы я никому об этом не рассказывала… Ты не говори никому, хорошо?

— Хорошо, — сказал Толстяк, заглядывая в пакет, на дне которого лежал последний бутерброд.

После мучительных раздумий и колебаний он разделил бутерброд пополам, отдал одну половину девочке, вторую проглотил сам и поднялся.

— Ну, ладно. Я пошел… Может, тебя до дома довести?

— Нет, — отказалась она. — Я здесь должна ждать. Тетя Наташа сказала, что они с мамой к магазину придут, а я где-нибудь рядом ждать должна. Чтобы никто не видел.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация