Хеби заткнул этот поток, коротко рявкнув. Приказал Кентаро оторвать лоб от пола и встать с колен.
– Единственная претензия, которую я могу к тебе иметь, так это то, что ты проигнорировал всех моих девушек, а занялся гостем Дворца, – сказал он. Видимо, слишком резко, потому что Дух не понял шутки и опять бухнулся на колени.
– Господин мой, клянусь своей честью, что я не навязывался госпоже Торе. Это она… навестила меня… я полагал, что она хочет меня убить, был готов…
– Да знаю я, о боги, знаю, просто смеюсь над тобой! Да что ж такое, Кентаро, неужели ж никто никогда с тобой не шутил? Ох, ладно, если так сильно хочешь смыть свой позор, то налей мне саке, и все на этом! А то я уж начинаю бояться, что ты вот-вот себе кишки выпустишь в этом своем ритуальном абсурде…
– Сеппуку, – уточнил Дух.
– Саке!
Кентаро встал, ловким движением потянулся за бутылкой и чашкой, налил спиртное, подал Хеби.
Они находились на втором этаже, в «додзё», как Хеби сам называл это место.
На самом деле у Кентаро были поводы для беспокойства – ночь, проведенная с Торой, нешуточно утомила его; он и не ожидал, что плотское наслаждение требует почти таких же физических качеств, как и бой. Тем более что девушка была практически ненасытной, требовала снова и снова, а он сам, к собственному удивлению, все находил на это силы! А когда ему казалось, что на этот раз он уже не справится, она снова приводила его в готовность. Рукой, собственным телом, а в конце концов…
О да, оказалось, что женщины умеют пользоваться ртом не только для речи.
Но сейчас он очень сожалел. Хеби должен был отправиться на утреннюю прогулку только в сопровождении традиционной охраны. Пропустил Кентаро и утреннюю тренировку. Тренировку и занятие с охранниками! Теперь-то он понимал, почему Седой Пес Ину столь большое значение придавал телесной чистоте, самоконтролю и умению властвовать над своими желаниями. Одной ночи хватило, чтобы Кентаро забыл про годы обучения и необходимые ежедневные ритуалы. А ведь это они делали его тем, кем он был, – Духом, воином, защитником своего господина.
Но с другой стороны, в его разум поминутно вторгались мысли о Торе, воспоминания о прошедшей ночи. Темнота, их тела, удивительный то ли танец, то ли бой. Ногти девушки на его спине, ее пальцы, сжимающие его до границы боли, тепло ее сокровенного места меж бедер, каждый раз так охотно принимающего его и дающего столько наслаждения…
Он потряс головой. Кто же это придумал такое, чтобы самую опасную ловушку на человека ставило его собственное тело?! Боги, у вас с самого начала был такой план? И вы его придерживались?
– Не буду спрашивать, как все было, сам догадываюсь, – сказал Хеби, видя терзающие Духа чувства. – А вместо этого спрошу: говорила ли Тора что-нибудь? Такое, что мы могли бы считать ценным, чтоб понять планы Нобунаги?
– Она много говорила… но не о Хироши.
– С одной стороны, это хорошо, но с другой – плохо. Если бы она что-то замышляла, то навестила бы меня, а не тебя… так что, Кентаро, мне больно это говорить, но девка попросту в тебя… влюбилась!
Багрянец, заливший лицо Духа, имел совершенно неповторимый оттенок.
– Но я…
– Да, я знаю, ты ее не любишь. Ничего страшного. Женщинам достаточно слов, так что дай ей то, чего хочет, – слова.
– …я не знаю, что чувствую, – беспомощно ответил Дух.
Да чтоб его! У Хеби никогда не было собственных детей (по крайней мере таких, о которых он бы знал), так что он был уверен, что разговор такого типа никогда его не ждет… а тем временем его личный охранник оказался вдруг сейчас молодым беспомощным мальчишкой, который испробовал женского яда и… не знал, чего хочет!
– Ты думаешь, что влюбился в нее? После одной ночи? Я знаю это чувство, но заверяю тебя, это не любовь.
– Да, я знаю, господин, – ответил Кентаро. – Я любил и всегда буду любить госпожу Шору. Потому что я знаю, что такое любовь, настоящая любовь. Я чувствовал ее много лет к женщине, с которой не мог бы быть никогда. И потому знаю, что любовь – это не столько телесное, сколько умение отказаться от телесного. Высшее чувство, такое, которое лучше всего проявляется тем, что никогда не показывается впрямую. Что это скорей ежедневная работа ради того, другого человека, чем…
– Обмен жидкостями, – грубо прервал его Хеби. – Да, раз уж ты об этом заговорил, то и у меня была такая любовь. Когда-то очень давно. Так что очень хорошо, что ты видишь разницу между любовью и пылом вожделения. Я дам тебе добрый совет, Кентаро.
– Слушаю, господин.
– Тора и то, что происходит. Пользуйся этим.
Дух взглянул на него изумленно.
– Пользуйся, – повторил бандит. – Когда-то ты меня покинешь. Раньше или позже. Мы недавно знакомы, но я многим тебе обязан… сынок. И я знаю, что придет тот час, когда ты покинешь это место и отправишься куда-то, за местью или за смертью. И я хочу, чтобы, покидая этот мир, ты мог бы вспомнить не только о страшном, но и о приятном. Тора мне объявила уже, что должна остаться еще на пару-тройку дней… так что тебя ждет, хе-хе, много стараний. Пользуйся этим. Дисциплина пока может обождать. И вообще, воспринимай это как тренировку, овладение новыми навыками. Но… – Хеби поднял палец. – Старайся все же вслушиваться в то, что Тора может сказать по поводу Нобунаги. Боюсь я, что наш благородный господин что-то недоброе замышляет. И мы, возможно, нашли слабое звено его планов.
Она застонала, повела бедрами раз, другой, третий. Кентаро схватил ее, подстроился под ритм так, чтобы вместе достичь оргазма. Почувствовал характерную боль, почувствовал там, внутри, влажное тепло; они застыли, как статуи, задержав даже дыхание.
Потом она долго обнимала его, их губы искали друг друга в темноте. Когда наконец она спустилась с него, Кентаро потянулся в сторону, поднял бокал с водой и сделал скромный глоток. Остальное передал девушке.
– Ты никогда не устаешь? – спросил он у нее, пока она пила.
– Нет… с тобой нет, – ответила она, отдавая ему бокал.
Он придвинулся к ней, обнял и заглянул в глаза. Знал, что она почти не видит его в темноте, зато он ее – великолепно. Каждый изгиб тела, каждую жемчужину пота на коже, влагу меж бедер. Еще одна ночь, еще один бой.
– Может быть, тебе стоит… остаться?
Этот вопрос тревожил его уже некоторое время. Он знал, что Тора должна быть для них с Хеби лишь тропинкой к выведыванию замыслов Нобунаги, но ему совсем не хотелось, чтоб она возвращалась к этому, казалось, непредсказуемому человеку. Внезапно он понял, что за этим стоит не только желание каждую ночь испытывать спазмы удовольствия, но и симпатия к девушке.
Мысль о том, что Хироши мог поступить с ней так же, как с Красным Лотосом, наполняла Кентаро настоящим страхом.
– А может быть, это ты отправишься со мной в замок? – спросила она рассудительно. – Ты ведь великий воин, Сэйсэй, а мой господин постоянно ищет новых солдат. Ты мог бы стать его приближенным…
