Кентаро обернулся и увидел, что Осу уже совсем рядом, заметил блеск меча, что поднимался для очередного удара.
Сейчас!
Он дотянулся до Сатобени, поймал лекаря за одежду на груди и толкнул за себя. Рухнула сталь, медик завыл. Кровь разлетелась во все стороны, но Кентаро уже не смотрел на это. Он прыгнул, ударил с левой.
Несколько вещей произошло одновременно.
Осу рубанул мечом снова, низко и горизонтально. Это была ошибка. Кентаро уже уворачивался от удара, подпрыгнув, но острая сталь разрубила деревянную стену домика, рассекла поддерживавшие его доски, так что крыша согнулась, наклонилась и рухнула.
Кентаро взбежал по образовавшемуся наклону и тогда выстрелил механизм кёкэцу-сёгэ. Шнур с зацепом рванулся вверх, ударил в одну из досок – ослабленную теперь после уничтожения поддерживающей ее конструкции внизу. Дух крутанул механизм, который залаял, втягивая обратно эластичный шнур, но Кентаро вовсе не хотел оказаться наверху… он хотел, чтоб то, что наверху, оказалось внизу.
Дух схватился за одну из досок, прижался к ней, по-прежнему заставляя работать механизм. Чувствовал, как кёкэцу-сёгэ практически отрывает ему руку, но не отпускал. Не мог отпустить!
Скалы загудели, когда камни освободились, а дерево застонало.
Осу бесновался внизу, размахивал мечом, пытаясь дотянуться до Духа.
– Я спасу Ниппон! Спасу сына!
Дух зажмурился, пытаясь справиться со слезами.
– Осу, отец, прости меня!
Деревянная подпорка не выдержала, упала вниз, а за ней повалились камни с потолка, воздух заполнила пыль. Кентаро отпустил доску, за которую держался, втянул кёкэцу-сёгэ и в последний момент отпрыгнул от падающего обвала дерева и скал.
Камни пролетели рядом, ударили в сталь нагрудника Осу. Обвал, как лавина, подхватил его с собой, потащил к озеру.
– Акинобу!!! – проревел то ли человек, то ли чудовище за миг до того, как вода поглотила его тело, залила лицо.
Несколько камней срикошетили, попали в нераспустившиеся бутоны лотоса, разрывая их, сбрасывая заключенные в них существа в воду. Те тонули, не готовые еще выйти на свет.
Бессмертные воины гибли, не успев родиться.
Но и это был не конец всех разрушений.
В домике, судя по всему, Сатобени собрал запас легко воспламеняющихся жидкостей и химических веществ. Те вылились из разбитых сосудов, когда рухнул потолок, а потом занялись огнем от свечей и ламп.
Пожар быстро начал пожирать дерево.
Кентаро прыгнул, отскочил и приземлился в уголке, на лету убирая меч в ножны. Пещера выглядела так, будто вот-вот обвалится совсем, а пожар все разрастался. Дух поймал взглядом ближайший выход и заторопился к нему. Коридор вел все выше и выше вверх, а позади Дух слышал лишь отзвуки огня, а потом… крики! Нечеловеческие крики людей, которых огонь пробудил к жизни лишь для того, чтобы эту жизнь тут же отобрать.
Дух бежал вперед. Он был вовсе не уверен, что успеет выйти на поверхность до того, как рухнут туннели, скрывающие эти ужасные места.
Но он успел!
Скалы буквально кипели позади, земля дрожала в агонии.
Дух выполз наружу. Было утро, а он оказался в самом сердце вражеской крепости.
Пожары в лагере погасили, но все еще ожидали скорого штурма неприятеля. Сгорело много палаток, одна конюшня, а также важный склад снаряжения. Много солдат погибло от взрыва и огня.
Каким образом шпион мангутов (а никто не сомневался, что именно он нанес удар по лагерю) просочился сквозь охрану? Капитаны немедленно казнили всех, кто нес охрану в западной части лагеря. Головы этих людей теперь были сложены в аккуратную пирамидку, и для остальных воинов она являлась грозным предостережением.
Несмотря на ночные события, боевой дух войск объединенных кланов не только не упал, но даже вырос! В Железный Дворец, конечно, отправили посыльного, чтоб тот оповестил господина Нобунагу о произошедшем, но солдаты были настроены бодро. Говорили – раз уж нас атакуют тайно, то это верный знак, что нас боятся.
Армия – от генералов до простого призывника – была уверена, что справится с мангутами. На этот раз точно изгонят дикарей из Ниппона; Нобунага Хироши будет тем, кто завершит дело, начатое его отцом.
Тем временем все двадцать ворот на дороге в Железный Дворец закрыли, а в самом замке усилили охрану.
Нобунага Хироши, судя по всему, поджидал незваных гостей.
Коридор привел Духа в какой-то небольшой склад. Тут стояли бочки и бочонки, полные пива, располагались также рулоны ткани и запасы дров. Кентаро казалось, что земля еще дрожит, что пол сейчас провалится под ним – но ничего подобного не произошло. Туннель обрушился, погребая все тайны подземелий Железного Дворца, но это помещение стояло прочно.
Дух осторожно выглянул наружу. Было светлое и теплое утро.
Кентаро отчетливо видел, что находится поблизости от внешнего кольца стен. Да, внешнего, но он был на территории замка, а это уже кое-что! Нужно было всего лишь преодолеть следующие укрепления, попасть в главную крепость, найти Хироши и убить его.
Начать да кончить.
А Тора? Неужели Хироши сделал с ней то же, что и с несчастным Осу? Кентаро даже зажмурился.
Это из-за него старик попал сюда, это он обрек его на ужасную судьбу. Что сказать Акинобу? Что сказать его матери и Хеби?
«Очисти свой разум, Дух, – сказал ему мысленный голос Седого Пса Ину. – Очисти разум».
Сначала бой и смерть, и лишь потом грусть и сожаления.
Он распахнул дверь пошире и прислушался.
Вокруг него располагались люди, солдаты – он понял это по тяжести шагов, звону оружия. Они патрулировали стены и валы, сидели в башнях, пили чай.
На слух он мог определить только это. Вернулся обратно на склад, оперся о холодную стену.
Он был уставшим, очень уставшим. Поскольку солнце уже взошло, получалось, что он на ногах больше суток. События последних часов слились в одну непрерывную ленту – проникновение в лагерь, поджоги, диверсия, уход под водой, подземелья… бой с Осу…
Несмотря на тренированность и повышенную стойкость организма, он чувствовал усталость и тела и ума. Да и ужасы подземелий, которым Кентаро был свидетелем – подземное озеро, странные существа, заключенные в цветах, когда-то наверняка бывшие людьми; трансформация Осу, его смерть – смерть друга! – все это оставило отпечаток на его душе.
«Вставай и дерись, Дух, отдохнешь потом!»
«Это ты, учитель? Помоги, Седой Пес… эта битва, эта месть… эта тяжесть больше, чем я думал…»
«Отдохнуть придет время позже, тогда же и разрешишь себе сожаления. Но сейчас дерись. Дерись!»
Он разговаривал сам с собой, нехорошо.
