– Ты мало что понимаешь, Дух, но это не имеет значения. Не имеет, потому что ты был, есть и всегда будешь лишь инструментом. Инструментом, Кентаро.
– Пусть так. Но сейчас уйди с моей дороги, старик. Я не убью калеку.
Он сделал шаг вперед, половица скрипнула под ногами.
Кентаро понял, что совершил ошибку.
Тело Тензена выстрелило вперед, ладонь схватила рукоять катаны на боку, выхваченное лезвие сверкнуло.
Дух лишь чудом ушел с линии удара – молниеносного двойного перекрестного удара. Отступил, доставая свое оружие, и замер неподвижно.
Шинсуке действительно был стар и слеп, но слух, о да, слух имел идеальный, возможно, даже более острый, чем слух Духа. Он двигался с изяществом молнии, а помещение наверняка изучил досконально за годы медитации в нем. И таким образом Кентаро вновь оказался на территории, где все было против него.
– Эта лестница, – шепнул Дух, – ведет в кабинет Нобунаги, ведь так?
Блеск меча, выпад. Зазвенела сталь, когда Кентаро еле-еле сумел отразить удар, вновь отступил и замер в молчании.
– Она ведет в личное додзё рода Нобунага. В этом додзё учился отец моего господина, великий Отомо, а сейчас мой господин, Хироши, завершает там свое дело.
– Я охотно ему в этом помогу.
Шипение, очередной удар. Горизонтальный, нацеленный в живот. На этот раз Кентаро отбил, ударил сам. Пол скрипнул, Шинсуке узнал звук, отгадал направление движения врага и изящно ушел с линии удара. Они замерли с обнаженными клинками.
Тензен отлично ориентировался в намерениях врага, как будто его слух предугадывал – лишь на основании скрипа половиц, – с какой стороны последует атака.
А значит, Кентаро нужно было атаковать беззвучно.
Он двинулся влево, одновременно смещая свою катану направо. Пол заскрипел.
Блеск меча, размытая движением синева кимоно.
Кентаро потянулся за последним из ножей кунай.
Сталь прошила воздух, Тензен ударил, одновременно готовясь к контрудару Духа. Тем временем Кентаро оттолкнулся левой ногой и в последний момент сменил направление движения.
Старец болезненно застонал, когда кунай распорол ткань кимоно и вонзился ему в грудь. Он ожидал чего угодно, но не этого, не этого!
Заскрипел пол, Шинсуке обернулся для блока, но рана замедлила его. Совсем чуть-чуть, но этого хватило.
Кентаро ударил дважды, затем отступил, опасаясь того, что у старика еще останутся силы для последней атаки.
Но последней атаки не было. Лишь кровь, бьющая из ран и заливающая циновки. Тензен Шинсуке, последний шомиё рода Нобунага и его старейший слуга, согнулся, опираясь на меч, как на посох. Из воина он превратился в умирающего старика. Его губы еще пошевелились, то ли прощаясь с дворцом, то ли проклиная подлого противника, но наконец замерли, а сам он рухнул на пол.
Лужа крови начала расти вокруг тела.
Кентаро стряхнул кровь с меча, быстрым жестом вернул оружие в ножны, снимая при этом пальцами остатки крови с него. Обернулся к лестнице.
«Она ведет в личное додзё рода Нобунага. В этом додзё учился отец моего господина, великий Отомо, а сейчас мой господин, Хироши, завершает там свое дело».
«Я иду помочь тебе закончить, Хироши».
Ступени заскрипели, когда Кентаро медленно входил по ним вверх. Шаг за шагом, осторожно, готовясь к тому… сам не знал, к чему именно.
Додзё было ярко освещено. Циновки татами были чистыми, у стен красовалось оружие рода Нобунага. Мечи, палицы, тяжелые топоры, копья яри и мечекопья нагината. Но было тут и трофейное оружие – прямые мечи с западного континента и кривые сабли мангутов.
Стены были украшены изумительными картинами, изображающими виды земель клана Нобунага, а местом, где красота комнаты сияла совсем ослепительно, была стойка с доспехами Нобунаги Отомо. Черно-золотой доспех когда-то, видимо, был великолепен, но теперь сиял дополнительным блеском боевого использования. Пластины были грязными и погнутыми, наручи и поножи потрепанными, шлем разбит, а маска покрыта ржавыми потеками и сломана пополам. Но все это лишь добавляло красоты комплекту брони.
Именно под ним в позе лотоса и сидел Нобунага Хироши, одетый в собственную черно-золотую броню, которую Кентаро так хорошо помнил.
Тора сидела по другую сторону помещения. Ее лицо было измученным, на нем виднелись следы слез, а кимоно было грязным. Ее любимый веер, с которым она никогда не расставалась, лежал сейчас сложенным близ доспеха старшего Нобунаги.
– Привет, Кентаро, – сказал Нобунага Хироши, когда Дух встал у входа с ладонью на рукояти катаны. – Хорошо, что ты все же явился. Я ждал тебя.
– Не сомневаюсь. Ты предал госпожу Шору. Убил ее и ее воинов. Убил меня. Но я вернулся. Вернулся вместе с последним вздохом моей госпожи. Чтобы совершить месть.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Месть? – спросил Хироши в искреннем недоумении. – Такой ты видишь цель своей возвращенной жизни? Месть? Простой расчет за обиды?
– Да. А ты? Какая цель у тебя, Хироши?
Нобунага встал. Дружелюбно улыбнулся.
– Моей целью, – ответил он, – всегда было спасение Ниппона! Вождь клана несет ответственность за семью, подданных, но и за все острова. Мой отец понимал это и научил меня тому же. Речь здесь не только о тебе, обо мне, о Шоре… речь обо всех тех, кто нас окружает. О каждом мужчине, каждой женщине, каждом ребенке, что населяют эту землю. Это их мы должны хранить, им мы обязаны любовью и верностью. Я никогда никого не предавал, всегда был им верен. А ты? Способен ли ты сказать о себе то же?
– Чушь! Красивыми словами прикрываешь свои преступления! Что ты сделал такого, чтоб защищать этих людей? Собрал великую армию? Армию, которая проиграет битву с мангутами так же, как проиграла армия твоего отца!
– О нет, Кентаро. Это не так. Мы черпаем мудрость из опыта предков. Мой отец вступил в бой… и погиб. С честью, да, но не уберег нас от дикарей. Не уберег, поскольку не готов был воспользоваться силами, которыми воспользовался я. То, что ты видел у подножия крепости, это лишь авангард настоящей армии! Войско выплеснется из недр Железного Дворца и с яростью стали рухнет на головы мангутов, утопит их в море! Армия воинов, рожденных, как и ты, из магии и божественных даров. Перед их гневом никто не устоит.
Дух издевательски усмехнулся:
– Я должен разочаровать тебя, Хироши. Твою… ферму я превратил в руины, а шарлатана закопал под скалами. Твои безумные старания я рассыпал в прах, прервал шашни с этими… демонами.
Нобунага пожал плечами:
– Да мне все равно. Я предвидел такую возможность и готов к ней. У меня есть запасной план. И это ты им являешься. – Протянул вперед оружие, что держал в руке. – Узнаешь? Это Алый Клинок. Оружие, выкованное демоном, что века назад был заключен глубоко под Железным Дворцом. Так вот этот демон выковал меч, вливая в него весь свой гнев, бешенство, ненависть к богам. Тот, кто нашел бы Клинок и вынес его на поверхность, получил бы вечную милость и благодарность чудовища. И это я его нашел, я его вынес. И теперь, благодаря погружению в святые воды у стоп Мояши, мне удалось помирить демона с богами. Я – мост между мраком и светом, а это додзё – то место, где сходятся любовь и ненависть. Любовь и ненависть, понимаешь, Дух? Тора, только посмотри на нее, разве не символизирует она того, о чем я говорю? Когда-то любила меня, теперь ненавидит. Ты тоже связывал со мной надежды, а теперь хочешь моей смерти. Но ты не получишь ее. Шора лишь должна была стать божеством, а я уже стал. Я стал богом, настоящим богом войны, который уничтожит мангутов и спасет Ниппон, а потом присоединится к святому пантеону. Но у каждого бога есть свой антипод, каждый герой должен победить своего врага. Понимаешь, Кентаро? Понимаешь свою роль в легенде, что возникает на глазах? Это ты и есть враг, стоящий на дороге, чудовище, что мешает спасти Ниппон. Наша культура больше, старше, богаче, чем у мангутов, и я не позволю, чтоб они осквернили ее своими грязными лапами. И вот рождается новая легенда. Воскресшее чудовище и бог войны сражаются на пороге земли и неба. Какой великолепный будет рассказ!
