Блеснул меч Духа, Кентаро встал в фехтовальную позицию с высоко поднятым клинком.
– Тора, беги! – бросил он девушке. – Когда все закончится, встретимся внизу!
Но она не шелохнулась.
– Вы не встретитесь, – весело заметил Хироши.
– Тора, беги! Боги, что происходит?
– Она тебе не ответит. Я об этом позаботился.
Девушка наконец взглянула на Кентаро, открыла рот. Из ее глаз потекли слезы, а Дух увидел темный шрам на месте отсеченного языка.
Он бросился вперед. Хироши с улыбкой пошел навстречу, готовый принять атаку и ответить молниеносным контрвыпадом.
Но эффективней всех оказалась Тора.
Она вскочила с колен, вмиг оказалась у своего веера, пользуясь тем, что ее господин на минуту отвлекся. Схватила его, махнула, что-то блеснуло в воздухе.
Легкий стальной нож, выстреленный из веера, прошипел на лету и попал Хироши в горло. Ударила кровь из пробитой артерии. Нобунага сбился с шага, закачался, упал на колени. Хотел что-то сказать, но не успел, захлебнулся кровью…
И упал на пол.
– Тора!
Кентаро бросился к девушке, обнял дрожащее истощенное тело. Она была очень слабой, наверняка ее морили голодом. Почувствовал еще запах пота, мочи, засохшей крови.
Сколько Нобунага держал ее в таком состоянии? Каким пыткам подвергал несчастную женщину? Все это уже не имело значения.
– Я здесь, здесь, любимая! – шептал Кентаро. – Я здесь! Пойдем, бежим отсюда!
– Нет, – отозвался голос Хироши. – Вы не убежите.
Дух мгновенно обернулся. Нобунага как раз поднимался, вырвал из горла нож и с насмешкой присмотрелся к нему. Рана затянулась, кровь перестала течь.
– Так вот какое это чувство! Кровь, гремящая в жилах, сердце, что вновь стучит как молот! Великолепно, просто великолепно. С радостью буду переживать это снова и снова. Интересно, Дух, а ты ощущал то же самое?
Внезапно он метнул нож. Кентаро уклонился – но не он был целью броска.
Нож попал Торе в живот, вошел глубоко. Девушка широко распахнула глаза, охнула и скорчилась на полу.
Нет!!!
Дух атаковал так быстро, как никогда в жизни. Ударил горизонтально, целясь в открытое место под мышкой противника. Но и Хироши был быстр, так же быстр, как и тогда, в Воротах Сна. Алый Клинок скрежетнул в блоке, затем перешел в молниеносную контратаку, рассек плечо Духа, пробив защиту кусари, рассекая рубашку под ней и впиваясь в тело. Кентаро болезненно охнул, рана запылала. Он отскочил назад, почти к стене, замер в фехтовальной позиции.
Меч Хироши пульсировал красным, кровь Духа впиталась в него, будто сталь жадно ее пила.
– Прекрасная, искуснейшая работа, как полагаешь?
Хироши ударил снова, высокий косой удар справа налево. Дух принял его на свой меч, но это была лишь уловка – Нобунага сменил направление удара, рубанул горизонтально, низко, целясь в колени противника. Кентаро подпрыгнул, алая сталь пролетела под ним, а он пнул врага в грудь, оттолкнув от себя и переходя к прямому удару.
Нобунага не потерял бдительности ни на миг. Мельницей связал клинок Духа и попробовал выбить его из руки, но противник не дал ему этого сделать. Минимально ослабил хват на рукояти и перешел к контратаке.
Уже думал, что попал, что самый кончик его меча рассечет лицо противника. Но не попал!
Хироши отбил клинок и отступил, увеличивая дистанцию.
Даже если бы я дотянулся до него, это ничего бы не дало! Он уже полубог, Бессмертный, как Шора!
Только Алый Клинок способен убить Бессмертного.
Ладно.
– Ты достойный противник, Кентаро, и твоя смерть наполнит меня сожалением, – сказал Нобунага, – но воин должен уметь справиться и с сожалением, если цель благородна.
– Это правда, – признал Кентаро.
Хироши улыбнулся искренне и дружелюбно, как будто только что в толпе узнал друга, с которым давно не виделся.
– Я рад, что ты в конце концов это понял. Я закончу быстро.
«Помни, Кентаро, ты не обязан убивать противника, – сказал Седой Пес Ину. – Как Дух, ты часто будешь подвергаться соблазну подарить смерть, но жизнь бесценна. Как благородная, так и низкая. Так что дари смерть лишь тем, кто ее заслуживает. А остальным давай шанс. Нанеси им рану, выбей из рук оружие, отбрось его и приставь меч к горлу. Чтобы они поняли, что побеждены, и вынесли урок из этого поражения. А потом спрячь свой меч и прости. Их и себя».
Нобунага атаковал из выпада, сперва казалось, что выполнит короткий косой удар в горло, но затем он перевел удар ниже, в грудь.
Кентаро был готов к этому.
Не ушел с линии удара, не поднял катану в блок, не отбил вражеский меч. Атаковал сам, и сам нанес встречный удар.
В единственное место, что было открыто. Но, как казалось, не гарантировало победы.
«Нанеси им рану, выбей из рук оружие».
Катана Духа достала Хироши самым кончиком лезвия в открытое запястье правой ладони. Почти с хирургической точностью Кентаро разрезал мышцы, отвечающие за прижим большого пальца. Пальцы противника лишь чуть ослабили хват на рукояти Алого Клинка, но этого хватило.
Дух схватил левой ладонью оружие врага за лезвие, вырвал из его рук, крутнулся в пируэте, оказался сзади врага.
И нанес прямой удар в спину.
Алый Клинок вспыхнул бешено-красным, проходя через доспехи Нобунаги. Засмеялся безумным цветом, пробивая навылет тело, погружаясь в него по самую цубу – на которой два карпа плескались в кровавом пруду.
Нобунага Хироши сделал шаг, потом другой… потом присел, как для медитации.
Осторожно коснулся выступающего из его внутренностей меча, кашлянул алым и поднял взгляд.
Дух стоял над ним, переводя дыхание.
– Вот ты и погубил нас, – простонал Нобунага. – Погубил Ниппон! Мангуты стопчут наши земли в пыль, наших людей сделают рабами, а нашу культуру затопчут своими грязными пятками… и я их не остановлю… Но я пытался… и умираю, умираю с честью. А как ты умрешь?
Кентаро ничего не ответил.
– Как ты умрешь, Дух?
Катана блеснула в ударе милосердия. Голова Нобунаги слетела с плеч, покатилась по циновкам, оставляя за собой багряный след. Алый Клинок напился крови… и погас.
«Прости им и себе».
Зашипел меч, возвращаясь в ножны.
Кентаро обернулся, метнулся к скорчившейся Торе.
Девушка кашляла красным, ее пальцы были скользкими от крови. Дух вырвал нож из ее живота, подставил свою ладонь в напрасной попытке остановить кровь. Тора взглянула на него, и что-то блеснуло в ее глазах… то же самое, что и тогда, когда они впервые увиделись. Восхищение, удивление и много, много других неназванных чувств.
