Глаза Селены сузились:
– Самое прямое. Мы соревнуемся за сердце одного и того же мужчины.
Руки Селесты сжались в кулаки, и больше всего ей хотелось развернуться и уйти, оставив Селену стоять у стены зала. Но она словно застыла на месте.
– То, что происходит между мной и Натаниэлем, касается только нас двоих.
– Ты его любишь? – с придыханием спросила Дочь Луны.
Этот прямой вопрос окончательно выбил Селесту из колеи. С открытым ртом она уставилась на Селену, встретив ее почти невыразительный взгляд. В горле Селесты пересохло: она не могла выдавить из себя ни звука. Словно окаменела.
– Ты не можешь ответить на этот вопрос? Похоже, твои чувства не так сильны, как я думала.
Селеста сглотнула. Ей хотелось возразить Селене, но она этого не сделала. Вместо этого она сильно прикусила нижнюю губу, ощутив во рту металлический привкус собственной крови.
Глаза Селены пронзали Селесту как кинжалы. Она сделала шаг навстречу Дочери Неба. Волоски на шее Селесты вздыбились. Селена буравила ее таким ледяным взглядом, что рыжеволосая жрица на мгновение испугалась ее.
– Если ты не в силах постоять за свои чувства, значит, ты его не заслуживаешь. Я люблю Ната. Всегда любила и всегда буду любить. И если ты не можешь сказать того же о себе, тебе следует отпустить его.
С этими словами Селена развернулась и ушла.
Селеста чувствовала, как в ее глазах собираются слезы. Словно по венам вдруг заструилась ледяная вода. Слова Селены глубоко затронули ее душу, разрушив ощущение счастья, которое жрица испытывала до сих пор. Сможет ли она однажды отстоять свои чувства? Селеста не знала, но в этот момент ей показалось, что Селена уже победила. Словно в трансе, Селеста покинула зал. Несколько удивленных взглядов последовали за девушкой, но она проигнорировала их, не переставая идти дальше. Прочь от женщины, от которой исходила такая неприязнь, что у Селесты перехватило дыхание.
Малия
Бал-маскарад в честь Селесты был в самом разгаре, когда Малия приняла решение. Она хотела быть смелой и не хотела позволять матери командовать собой. Особенно тогда, когда дело касалось ее сердца. Но внезапно сердце жрицы вдруг забилось чаще, а в ушах зашумела кровь. Она растерянно развернулась и увидела Марко: недалеко от себя у буфета. Ее тело словно почувствовало его присутствие. Она и раньше считала это удивительное волнение абсолютной магией. Кожу покалывало, волоски на руках приподнимались, едва он входил в комнату, в которой находилась она.
Малия могла точно определить момент, когда Марко поднял глаза, увидел ее – и задумался о том, чтобы сбежать. Она прикусила щеку изнутри. Это было словно удар под дых. Жрица проглотила ком в горле. И все же она могла его понять. Малия подошла к молодому солдату и нерешительно кашлянула.
– Мы можем минутку поговорить?
Никогда раньше ее сердце не билось в груди так быстро. Она боялась, что Марко может это услышать. Она боялась услышать его отказ, этот страх прямо-таки струился по ее жилам, и ладони тут же вспотели от волнения.
Марко выжидательно посмотрел на нее. Черные волосы парня были короче, чем обычно, и уже не падали в свободном беспорядке ему на лоб, как она любила. На нем были кожаные доспехи, на поясе висело несколько ножей. Это не соответствовало случаю, но ведь Марко не был на этом балу гостем – он находился на службе. Его темно-синие глаза смотрели на нее, и с каждой секундой Малия все больше погружалась в глубину этих глаз. Все больше и больше. Все глубже и глубже. Она словно попала в водоворот – и оказалась в ловушке.
И тут он заговорил:
– Только если быстро, у меня дела.
Марко скрестил руки за спиной и принял типичную позу солдата. Малия тяжело сглотнула. Она помедлила, не зная, с чего начать. С письма Садыка или со своих чувств.
– Он написал мне, – едва слышно прошептала она. Малия боялась произнести имя Садыка. Для них обоих он был кошмаром детства.
Лицо Марко помрачнело, он кивнул.
– Эмир рассказал мне. Не бойся, мы найдем этого ублюдка. Больше он тебя не получит. – Марко не смотрел на нее, но его слова достигли сердца Малии.
– Я просто хотела, чтобы ты знал. В конце концов, ты тоже был в его власти, – продолжила Малия. Даже в то время ее утешало то, что с ней был Марко. Несмотря на то, что тогда они были двумя маленькими испуганными детьми.
Марко кивнул:
– Что-нибудь еще?
Малия тяжело сглотнула. Было видно, что он не хочет с ней разговаривать, но жрице нужно было избавиться от того, что тяжким грузом лежало у нее на сердце.
– Прости. – Едва слышное слово нерешительно скользнуло с ее губ, и Малия едва узнала собственный голос.
Марко сдвинул брови, и Малия видела бурю, бушевавшую в его потемневших глазах.
– За что именно? – Его слова были холодны, а в голосе звучала резкость, которой прежде Малия за Марко не знала.
– За все. – Всего два слова, но сколько в них было вложено смысла! По крайней мере, для нее. Но по выражению лица Марко девушка поняла, что ему этого объяснения недостаточно. Малия заломила руки. – Прости, что ты влюбился в меня и что я не смогла дать тебе того, чего ты заслуживаешь. И что я была столь эгоистична, что все равно хотела, чтобы ты был рядом. – Эгоистична – это еще слабо сказано. Малия чувствовала, как ее глаза наполняются слезами, но не позволяла им стекать по щекам. Она не имела права плакать. Это не ее ранили. Совсем наоборот. Это Малия ранила Марко. – И прости, что я все разрушила, – срывающимся голосом закончила она.
– Впечатляющий список. – Резкость покинула его голос, теперь он был почти невыразительным. Малия отдала бы все на свете, чтобы вернуть их прежнюю близость.
– Я сделала много ошибок, и ты заслуживаешь извинений за каждую из них. – Она не могла выразить словами, как виновата перед ним.
– Мне не важно, чего я, по-твоему, заслуживаю. Ты была всем, чего я когда-либо желал, но ты сама решила оставить меня.
В глазах Марко сверкнул гнев, но ему было не скрыть обиду, которая пряталась за яростью. Она ранила его. И это несмотря на то, что Малия поклялась никогда не причинять ему боли. Но эта фраза – ты сама решила – вызвала в Малии такой сильный, годами сдерживаемый гнев, что внезапно ею овладела ярость. Ей никогда не позволяли принимать самостоятельные решения; она находилась во власти своей матери, от которой только сейчас начала медленно освобождаться. Внезапно это чувство стало настолько всеобъемлющим, что Малия даже не смогла бы сказать, на кого именно оно направлено. На мать, которая всю жизнь подавляла ее, или все же на себя, потому что ей так до сих пор и не удалось вырваться из этих рамок. Или вообще – на Марко, потому что он не понимал, как сильно Малия сама пострадала от своего решения.
– Тебе просто нравится думать, что у меня был выбор. Но у меня его не было. У меня и сейчас его нет. Если Нат выберет меня, я должна буду выйти за него замуж.
