Натаниэль задумался. Кара была доброй женщиной, отнюдь не обидчивой. В ее сердце не было места для обид. Но ведь Кара решила скрыть от него личность Карима. Правда, потому, что Карим был женат и жизнь с ним не имела никаких перспектив.
– Думаю, она хотела бы, чтобы мы узнали друг друга получше, – через некоторое время признался Нат. Кара захотела бы, чтобы два человека, которых она любила больше всего на свете, поладили друг с другом.
– Ты ведь тоже хочешь этого? – мягко спросила Лилиан.
В ее взгляде было столько понимания, что Нату пришлось сглотнуть. Глаза принца начали предательски гореть.
– Я еще не готов встретиться с Каримом.
Лилиан кивнула:
– Это нормально, лорд Карим поймет это решение. С этим новым знанием тебе придется разобраться самому. И когда будешь готов, попытайся с ним сойтись.
При этих словах с души Ната свалился тяжелый груз. Лилиан вернула ему свободу принимать решения. Теперь принцу оставалось только сделать выбор. Натаниэль обязательно поговорит с Каримом, когда будет готов. Но это случится не сегодня. И не завтра. Может, когда-нибудь.
– Спасибо, Лилиан.
Он улыбнулся, но бывшая жрица только отмахнулась:
– Не за что. Но мне любопытно кое-что другое. Как идет выбор невесты? У тебя стало на одну кандидатку больше вроде бы. Есть у нее шанс?
Нат покачал головой, чуть улыбнулся, отметив слишком быструю смену темы. Лилиан была неисправима. Словно бабушка, расспрашивающая внука.
– Я давно ее знаю, – пожал плечами Нат. Сколько он должен был рассказать Лилиан? Хотя, если честно, Нат уже знал ответ. Он должен был кому-то довериться. Кому-то, кто его не осудит. – Она сказала, что любит меня.
Глаза Лилиан расширились, потом она кивнула.
– А ты чувствуешь к ней что-то?
Нат посмотрел в сторону. Было странно говорить об этом Лилиан и вообще рассказывать кому-то о своих чувствах.
– Не то, что она ко мне.
– Такое ощущение, что тут есть какое-то «но».
Нат разочарованно вздохнул:
– С ней все просто. Я всегда знаю, кто я для нее.
Селена с самого начала была честна с ним в том, что касалось ее чувств. Она не скрывала, чего хотела от жизни и что для нее было важно. И это качество в ней Нат очень ценил.
– А с Селестой все по-другому?
Лилиан подперла голову рукой и сделала еще один глоток чая.
– Мы оба замкнуты. Мы не говорим о чувствах. Но когда я с ней – я счастлив.
Ни у кого из них не было необходимости говорить о своих чувствах друг к другу. Когда Нат целовал Селесту или просто смотрел, как она улыбается, он понимал, как эта девушка важна для него. Для этого ему не нужны были слова.
– Все идет в правильном направлении, – ободряюще улыбнулась ему Лилиан.
– Но разве это любовь? – тихо спросил Нат. Он не смел поднять взгляд.
– Это можешь знать только ты один, – сочувственно посмотрела на него Лилиан.
Нат понимал, что она не станет оказывать на него свое влияние. А сам он, к сожалению, не знал однозначного ответа на свой вопрос.
– Но я не знаю. И, по-моему, Селеста тоже не уверена.
Оба они были сломлены до такой степени, что им трудно было кому-то довериться. И даже безоговорочно любить. Нат потерял самого важного человека в своей жизни, не имея возможности что-либо с этим сделать. А Селесту бросили люди, которые должны были защищать ее своей жизнью.
– Вы можете выяснить это вместе.
На словах предложение Лилиан казалось прекрасной идеей, но в реальности все выглядело иначе. Расстроенный, Нат взъерошил волосы.
– Все это так сложно. У нас так мало времени для себя. Постоянное наблюдение – а тут еще это покушение. Атеисты следуют за нами по пятам. И все это разрастается у меня над головой как грозовая туча.
Но ведь Ната призвали совсем недавно. Он еще не имел ни малейшего представления о принятии решений на благо целой страны, ни опыта решения такого рода задач. К тому же сейчас он был предоставлен самому себе. По крайней мере, так в последнее время казалось.
– Тебе нужна тихая гавань. Это поможет тебе сохранять ясную голову.
Лилиан взяла его руку в свою, и Нат почувствовал исходящее от нее тепло. Но слова бывшей жрицы действовали совершенно иначе. Грудь Натаниэля сдавило; принц чувствовал, как его охватывает паника.
– Я еще не сделал свой выбор.
Он еще не был к этому готов. Селеста нравилась ему больше, чем любая другая девушка, но он не был уверен, что она – та самая единственная.
Глаза Лилиан наполнились печалью, и старая дама отвела взгляд.
– Этот мир очень сложен. Когда наконец находишь ту единственную, ты слишком напуган, чтобы рисковать.
– Ты думаешь, она – та самая?
Лилиан покачала головой.
– То, что думаю я, не имеет никакого значения, Натаниэль. Важно то, чего хочешь ты.
Они ходили по кругу. Нат не знал, чего он хочет. Он хотел Селесту. Хотел быть рядом с этой девушкой, но не хотел полностью привязываться к ней. Нат и сам не мог понять, почему так.
– Но ты и не узнаешь, если не подойдешь к ней. – В голосе Лилиан прозвучал упрек.
– Это она послала за тобой, да?
Лилиан кивнула.
– Она написала мне вскоре после попытки отравления.
Нат почувствовал, как его переполняет благодарность. Уже тогда Селеста знала, что ему нужна помощь. И жрица позаботилась о том, чтобы Лилиан пришла. При одной только мысли о том, что для него сделала Селеста, грудь Ната сдавило. А он во время их последнего разговора накричал на нее. Столько всего ей наговорил.
– Пойди к ней и извинись наконец, ты, упрямый принц.
Скрестив руки на груди, Лилиан призывно смотрела на него.
Уголки рта Ната изогнулись в улыбке:
– Как скажете, миледи.
Селеста
Погруженная в свои мысли, Селеста бродила по коридорам дворца. Сначала жрица вместе с Симеей занималась подготовкой к свадьбе и празднованию Дня зимнего солнцестояния, потом занималась своими обязанностями. Теперь ей больше нечего было делать – она была свободна. А всякий раз, когда ей было нечего делать, мысли Селесты беспрестанно возвращались к Натаниэлю. И к словам, которые он ей сказал.
Словно она обладала способностью призывать дьявола, Натаниэль встал перед Селестой, едва она повернула за следующий угол. На секунду сердце жрицы замерло, а потом забилось с удвоенной силой.
– Мы можем поговорить?
Натаниэль выглядел смущенным, но, похоже, ждал ее. На мгновение Селеста задумалась, стоит ли ей просто развернуться и уйти, оставив его стоять на месте, но трусихой ей быть не хотелось.
