– Поверьте, Натаниэль, я не имею к этому никакого отношения.
Будущий король Сириона окончательно потерял терпение. Он вскочил и ударил кулаком по столу:
– Не смеши меня, Марко! Яд был найден в твоей комнате!
Его нашла Нами, а Нами была на стороне Божьих детей. Нат верил горничной, хотя и не говорил еще с ней лично.
– Да, яд был найден у меня. И да, это мой флакон. Но в нем никогда не было яда, пожалуйста, поверьте мне.
Слова Марко звучали словно мольба, глаза солдата наполняло отчаяние.
Ната охватило недоверие:
– Значит, ты хочешь сказать, что хотя флакон и принадлежит тебе, но его содержимое – не твое?
Абсурд какой-то.
– Он постоянно твердит одно и то же, – вмешался Эспен. Лоб мужчины прорезала глубокая складка. – Он чуть не убил леди Селесту. Жрицу, дитя Божье. Мы должны немедленно вздернуть его на виселице.
Телохранитель был вне себя от гнева, его силы и терпение были на исходе. Слова этого мужчины заставили Марко вздрогнуть, и Нат впервые увидел в глазах солдата что-то похожее на страх.
– Это сделал не я. Пожалуйста, поверьте мне! Я никогда не причинил бы вреда чаду Божьему!
Тут в камеру вошел Карим и встал рядом с Натаниэлем.
– Вы использовали свой дар? Вы чувствуете правду, принц?
Нат посмотрел на Марко, восстанавливая в памяти его слова. Его оправдания. Сын Солнца старался прислушаться к своему дару, положиться на свою способность распознавать ложь. Он пытался вызвать дар Илиаса. Но ничего не чувствовал. Совершенно ничего. Ни покалывания, ни тянущего чувства в груди. Нат нахмурился. Он подумал было, что Марко говорит правду, но внезапно другая, темная догадка возникла в его сознании: куда подевались его божественные силы? Неужели Илиас оставил его?
– Признайтесь наконец! – сердито крикнул Эспен.
– Мне не в чем признаваться, – отозвался Марко. – Это был не я! – Марко вскинул скованные руки в воздух.
Карим покачал головой.
– А я не отец принца.
Натаниэль горько рассмеялся. Он прекрасно знал, что слова Карима были ложью. Но даже сейчас не чувствовал знакомого покалывания в затылке. По спине Ната пробежала дрожь.
Что он сделал, чтобы вызвать гнев Илиаса? По какой причине его Бог отвернулся от него? Неужели Бог Солнца наконец понял, что призвал стать своим Сыном убийцу, и теперь сожалел о своем решении?
– Мой принц? – неуверенно обратился Эспен к Нату.
Нат покачал головой. Грудь его словно сдавило невидимыми тисками, а в сердце прокралась леденящая боль. Илиас, наверное, увидел в нем что-то такое, что заставило Бога избрать Натаниэля следующим королем. Нат с самого начала считал выбор Бога Солнца заблуждением. Он был мальчиком-сиротой, привыкшим обитать в сточных канавах. Он сделал в своей жизни множество плохих поступков. Как мог Бог увидеть в нем не вора, а нечто другое? Он преступник. Ничтожество.
И все же Натаниэль был призван. Это доказывал трискелион на его правой руке. Принц посмотрел на метку Богов – его руки дрожали.
А теперь Илиас оставил его. Но почему?
Сказать лорду Кариму правду? Что он не мог сказать, говорил солдат правду или нет?
– Этот человек хотел убить Селесту, – повторил Эспен, возвращая Ната к действительности.
Селеста. Имя жрицы эхом отозвалось у него в голове. Кто-то пытался убить эту девушку. Отнять ее у Натаниэля. Образ Рыжей, тело которой безжизненно лежало в воде, преследовал Ната в его ночных кошмарах. Она должна была ощущать спокойствие. Но сделать это Селеста сможет только в том случае, если Нат найдет того, кто сделал это с ней.
Нат снова перевел взгляд на Марко. Тот был хорошо обученным солдатом и присутствовал при нападении и на монастырь Лакрима, и на усадьбу в Сильвине. Неужели он обманывал их всех? Неужели с самого начала был на стороне противника?
Обычно Натаниэль прекрасно разбирался в людях. Он знал, кому можно доверять, а кому – нет. Но сейчас он не мог доверять своему таланту. Сейчас он ни в чем не мог быть уверен.
Малия возненавидит Натаниэля, если он обвинит Марко в убийстве. Но как ради ее чувств он мог игнорировать найденные улики? Что, если Марко был всего лишь грандиозным актером? Что, если на самом деле он – предатель и попытается повторить содеянное снова? Что, если Нат, проснувшись утром, найдет Селесту в ее постели мертвой? Бледная кожа и безжизненные глаза снова явились перед его внутренним взором.
– Что говорит ваш дар, Ваше Высочество? – настойчиво спросил Карим.
Ничего, хотел ответить Нат. Но не мог. Он не мог признать, что Илиас лишил его благосклонности. Он должен был быть лидером. Выступать за свой народ и страну. Если Боги теряли доверие к своим детям, чего еще следовало ждать?
Натаниэль тяжело сглотнул и повернулся к лорду. Грудь его сдавило, во рту появился горький вкус желчи.
– Доказательства однозначны, – объявил свое решение Нат.
Это была ложь. Ложь, которую изрекал тот, кому дана была способность распознавать истину. Он был лицемером. Чертовым лицемером. И к тому же – трусом.
Нат заставлял Марко искупить то, что Боги отвернулись от него самого. Марко заплатит за ошибки самого Натаниэля. Потому что если этот солдат действительно был членом банды Мика, он уже никому не скажет, что Нат когда-то был одним из них. Эту тайну нужно было сохранить любой ценой. И в этот момент принц был готов к этому.
Нат уставился на солдата. Голубые глаза Марко были широко распахнуты; он с тревогой взирал на Ната. Потом медленно покачал головой.
Внутренний голос взывал к Нату, кричал принцу, что он собирается совершить огромную ошибку. Но Натаниэль заставил его замолчать. Пора было поставить атеистов на место, а вместе с ними – членов банды наемников. И если Марко был одним из них – он это заслужил. А свою неуверенность Натаниэль просто проигнорировал.
– Принц сказал свое слово, – провозгласил Карим, хотя было видно, что лорд очень удивлен. Его усталый взгляд остановился на Марко. Скорее всего, лорд Карим мысленно готовился сообщить Эмиру о приговоре.
– Что мы будем делать с этим неверным? – спросил Эспен, решительно вставая за спиной Марко.
Нат медленно поднял взгляд на телохранителя короля:
– Я никого не стану наказывать за его веру. – Даже сам Натаниэль до своего призвания не верил в Богов. Многие знакомые принца из той, прошлой жизни относились к религии точно так же. – Но я привлеку его к ответственности за содеянное.
В Самаре было достаточно королевских советников, которые могли принять решение даже без короля Миро. Они спросили у Ната о его мнении – и принц недвусмысленно высказал его.
Чья-то рука легла на плечо Натаниэля, и Сын Солнца всмотрелся в лицо Карима. Лицо своего отца. Нат не стряхнул эту руку с плеча: прикосновение отца принесло ему утешение, в котором он так отчаянно нуждался.
