Джеб прищурился.
– Мисси узнала от Трэя, что Куинн попала в приемную семью?
– Многие люди в городе знают о том, что моя сестра удочерила новорожденного ребенка, Джеб. Это само по себе никогда не было тайной.
Джеб внезапно понял сдержанность Рэйчел в разговорах на эту тему, смешанное выражение тревоги и вины в ее глазах.
– Трэй знает, да? Он знает, что я биологический отец Куинн. Боже, я даже не думал об этом. Ведь вы были обручены и собирались пожениться. Вы вместе привезли Куинн домой… и ты рассказала ему.
– Мне пришлось это сделать.
Почему это так сильно задевало его? Потому что речь шла о Трэе, его главном противнике еще со школьных времен. О его сопернике за внимание Рэйчел. О придурке, который спьяну назвал его полукровкой, когда запустил руку под рубашку Рэйчел. О человеке, который сидел на свидетельской скамье и говорил судье, что видел, как Джеб уехал вместе с Мэрили и Эми, что Джеб угрожал ему и Рэйчел.
– Выходит, он знает, – тихо сказал он. – И это значит, что Стэйси, скорее всего, тоже знает.
– Он пообещал мне, что никому не скажет. Трэй не причинит вреда ребенку, как бы сильно он ни презирал тебя. Он не такой.
– И ты ему доверяешь? До такой степени? Ты все еще неравнодушна к нему?
Гнев жарким пламенем вспыхнул в ее глазах, и она вскочила на ноги, скатав джинсы в комок у бедра.
– Теперь ты говоришь, как он. У меня нет времени на такие глупости. Это не ты, Джеб.
– Я видел, как Трэй подошел к тебе возле полицейского участка. Его серебристый внедорожник стоял поблизости. Точно такой же автомобиль с мужчинами в масках подъехал к моему дому. У меня, черт побери, есть веские основания для вопросов!
Повисло хрупкое молчание.
– В городе есть много автомобилей, которые выглядят точно так же, – сказала Рэйчел. – Ты… у тебя паранойя.
– Как мило с твоей стороны. Я скажу, что у меня такое. У меня есть желание защитить моего ребенка. Это наш секрет, а он знает. Откуда Мисси вообще узнала об удочерении? Подумай об этом: они просто беседовали о Куинн в присутствии Мисси, и этого было достаточно. О чем еще ты мне не рассказала? Ты до сих пор держишь свечу за него, да?
Она решительно направилась к двери, взяла резиновые сапоги и надела их на босу ногу, заодно предоставив ему возможность увидеть ее зад, обтянутый кружевными трусиками.
– Как я и сказал, доверие должно быть взаимным, – крикнул он.
– Это была ошибка. – Она отбросила волосы за плечо и указала на коврик перед плитой, где они недавно занимались любовью. – Быть с тобой, и… к черту! – Ее глаза влажно блестели. – Все еще может пойти в мусорную корзину.
Она взялась за дверную ручку. Он пошел к ней.
– Рэйчел…
Она вскинула руку.
– Нет. Не прикасайся ко мне. – Ее голос пресекся. – Я… я совершила ошибку, вот и все.
Она распахнула дверь и остановилась на пороге.
– И не смей уходить отсюда, Джеб, пока Куинн не уедет до вечера. Даже не думай, что ты отправишься к дому Эми и встретишься с Пайпер без меня.
– Может, тебе все-таки стоит позволить мне…
– Думаешь, ты сможешь справиться в одиночку? Или даже вместе со мной? Ты хотел растрясти их, чтобы что-нибудь выпало наружу. Залезть в их головы. Посеять сомнения. Так вот: вчера мы сделали даже больше этого. Мы сунули в тихий пруд палку с динамитной шашкой, а потом взорвали ее. Теперь вся дохлая рыба будет плавать на поверхности, если ты говоришь правду.
Если. Она снова сказала это. Он рефлекторно сжал кулаки.
– Теперь на кону стоит мой бизнес. Моя репутация. Будущее Куинн. Поэтому да, черт побери, я поеду с тобой.
Она вышла на улицу и захлопнула дверь. Джеб выругался и поспешил к заднему окну. Он распахнул занавески и посмотрел, как она идет через сад в предрассветных сумерках: длинная клетчатая рубашка, босые ноги в резиновых сапогах, спутанные волосы. Она по-прежнему держала в руке скомканные джинсы. И он знал, что любит ее больше всего на свете. Он понимал, почему она сорвалась. Она была испугана и растеряна. Теперь, когда Джеб испробовал вкус ее любви и понял, что он может получить, он тоже боялся. Ставки были слишком высокими.
Ему было нужно найти способ простить ее за то, что она рассказала копам и прокурорам о случившемся с его отцом, иначе эта тема будет снова и снова возвращаться в неожиданные и самые неподходящие моменты – пусть даже он использовал ее лишь в качестве аргумента в разговорах о доверии.
Умом он понимал, почему Рэйчел сделала это, но это причинило ему непоправимый ущерб. Он распахнул перед ней свое сердце, а она вырвала его. Его воспоминания обратились к той роковой ночи, когда ему было девять лет.
Он проучился в начальной школе Сноу-Крик около четырех месяцев. Ему было трудно приспособиться. Снег уже укутал долину, и приближалось Рождество. Но только не в его доме. Там его отец как раз отправился в очередной запой. Джеб смутно понимал, что в этом году у них не будет никакого Рождества. Его мать стала болезненной и слабой; он не понимал, что с ней происходит. Она сильно исхудала, и у нее появились темные круги под глазами. Он видел ее синяки, а ее губы иногда были распухшими и рассеченными. Она не говорила об этом с Джебом, и он перестал спрашивать, потому что боялся услышать правду.
Однажды, незадолго до начала рождественских каникул, она не приехала забрать его из школы. Ему пришлось доехать до Грин-Лейк на желтом школьном автобусе, а потом восемь миль идти пешком по лесовозной дороге вдоль Вулф-Ривер. В то время года дни были короткими, а снежный покров – очень плотным. Пока он тащился по дороге через темный и заснеженный лес, предчувствие чего-то ужасного отзывалось в каждой частице его существа, поскольку мать почти никогда не оставляла его таким образом. Она опустила руки. В то утро она даже не приготовила ему ленч, и в последнее время она редко обращалась к нему. Она ускользала от него, и он не знал, что можно поделать и к кому обратиться за помощью.
Он самостоятельно дошел до дома, а в ту ночь началась метель. Он проснулся от звука глухих ударов. Сначала он подумал, что это слежавшийся снег, падающий с ветвей на крышу. Но потом он услышал тонкий крик. Тяжелое дыхание и громкие проклятия. Звук удара, от которого желчь подступила к его горлу. Джеб на цыпочках вышел из своей комнаты.
Его родители находились в гостиной. Лицо его отца было багрово-красным и блестело от пота. Он стоял со спущенными штанами, а его мать лежала на диване. Ее лицо было залито кровью.
– Сука! – Его отец занес руку и отвесил ей затрещину. Она беззвучно плакала. Отец задрал юбку матери ей до бедер. Она застонала и попыталась отползти в сторону. Тогда он накрутил на пальцы ее волосы, рванул, выпрямил ее и снова ударил с такой силой, что ее голова отлетела в сторону, а зуб выпал изо рта.
