– Прошу прошения, мэм?
– Вам известно, что перед выстрелом Эми посетил крупный мужчина в синей куртке и бейсболке? И что никто не видел его ухода до того, как прозвучал выстрел?
Ее лицо остается бесстрастным. Ее взгляд не колеблется, но мне кажется, что я замечаю огонек интереса в этих красивых глазах.
– Вы знали, что перед визитом этого мужчины Эми совершила два телефонных звонка?
Она молча ждет продолжения.
– Сначала она, возможно, позвонила тому, кто приехал к ней. Второй звонок остался без ответа. Но она оставила сообщение для абонента. – Я начинаю дрожать от усилий, которые трачу на то, чтобы передать ей нечто важное. – Знаете, кому она оставила это сообщение? Моей сестре. Она работала в социальной службе помощи жертвам насилия и с самого начала помогала Эми после ее изнасилования девять лет назад. Как вы думаете, какое сообщение она могла отправить моей сестре? Кто-то разбирался в этом, пытался восстановить это сообщение?
– Это не входило в мои обязанности, мэм, – невозмутимо отвечает она. – Я лишь три месяца назад поступила в отдел полиции Сноу-Крик.
Я удерживаю ее взгляд.
– Все верно. Это было делом Адама Лефлера. Заместитель начальника полиции взял на себя ответственность за расследование.
Я поворачиваюсь и оставляю констебля Пирелло стоять на крыльце.
Ее парнер прислонился к патрульному автомобилю и смотрит, как я иду к моей машине. Джеб уже сидит за рулем. Я забираюсь на пассажирское место.
– Что это было? – спрашивает он.
Я игнорирую вопрос. У меня в голове полная каша. Я знаю, что Эми и моя сестра умерли, пока я находилась на Бали, но я была сосредоточена только на собственном прошлом. Эми была для меня захороненным фрагментом старой истории, не имевшей отношения к моей тогдашней утрате. Но теперь…
– Какое число?
– Число?
– Да, черт побери! Точная дата смерти Эми!
Он со свистом втягивает воздух сквозь зубы.
– Восьмого апреля.
– За день до пожара у моей сестры?
Он не отвечает. У меня такое ощущение, что я готова сблевнуть.
– И Эми позвонила Софии? Сказала ей, что знает, кто это сделал?
Он по-прежнему не отвечает. Я тихо закипаю от гнева.
– Знаешь, – очень тихо говорю я. – Ты не верил, что смерть Эми была самоубийством. Ты был убежден в связи между ее смертью и гибелью моей сестры.
– Я не знал. У меня было ощущение.
– Ощущение? – Я сердито гляжу на него. – У тебя было ощущение, что Эми убили, – ощущение, что это было как-то связано с моей сестрой, – и ты мне ничего не сказал?
Он заводит двигатель и выезжает на дорогу. Тетя Эми наблюдает за нами из окна. Ветер снова разошелся, и на ее лужайке кружатся опавшие листья.
Джеб едет к дому Пайпер и не обращает на меня внимания.
– Поговори со мной, черт побери. Я же сказала: никаких секретов. Как я могу тебе доверять, когда ты так ведешь себя? Мы… это же моя сестра!
Я вся дрожу.
Джеб избегает моего взгляда. Он делает медленный, глубокий вдох.
– София позвонила мне в тюрьму вечером после того, как Эми оставила это сообщение.
Я холодею. Рефлекторно тянусь к дверной ручке и стискиваю ее. Я боюсь того, что будет дальше.
– В тот вечер София с Питером ужинали в ресторане, поэтому они пропустили звонок, – говорит он. – Когда они приехали домой, то выслушали сообщение. София сказала, что Эми казалась очень пьяной. Но, по ее словам, она знала, кто это сделал.
– Остановись.
Он вопросительно смотрит на меня.
– Останови машину, немедленно!
Он тормозит, сворачивает на обочину и останавливается. Я разворачиваюсь на сиденье лицом к нему. Гнев, страх, обида смешиваются у меня в голове и пульсируют в крови.
– Теперь с самого начала. Со всеми подробностями. Ты все расскажешь мне прямо сейчас или выйдешь из моего автомобиля и будешь держаться подальше от меня и Куинн.
Его лицо каменеет, взгляд мрачнеет. Даже когда я говорю это, то понимаю, что он имеет родительские права на Куинн, что бы я ни утверждала. Мне плохо. Мы связаны, нравится мне это или нет.
– Рэйчел…
– С самого начала.
Он выключет зажигание и проводит ладонью по лицу.
– Все началось с Пайпер. Пять лет назад. Она опрашивала людей для документальной драмы CBC «Настоящее преступление»…
– Это мне известно. Она пыталась взять интервью у меня, но я отказалась.
Он кивает и смотрит мне в глаза.
– Тогда ты должна знать, что Пайпер умеет распознавать вещи, которые пугают людей – особенно тех, кто пережил тяжелую психологическую травму.
Я грубо фыркаю.
– Да. Так называемый медиум.
– Что бы ты ни думала о ее способностях, когда Пайпер встретилась с Эми и взяла ее за руку, она увидела яркий образ нескольких молодых мужчин, нападавших на кричащую женщину. Пайпер рассказала ей об этом видении и спросила Эми о возможности того, что насильников было несколько. Тогда Эми полностью замкнулась в себе.
– Откуда ты знаешь? – Мой голос становится пронзительным, и я ненавижу себя за это.
– От Софии.
У меня все сжимается внутри. Я каким-то образом ощущаю себя обойденной и преданной. Собственной сестрой.
– Сначала бытовало мнение, что Эми была тяжело одурманена и не сохранила никаких воспоминаний о происшествии. Но после того, как Пайпер получила видение от Эми, она убедилась в том, что воспоминания были заперты в ее мозге и подсознательно возвращались к ней.
Он кашляет и поднимает руку, как будто собирается прикоснуться ко мне. Но я отстраняюсь от него. Сейчас я нахожусь в опасном состоянии, и мой разум может обрушиться внутрь себя.
– Продолжай.
– Пайпер встретилась с Софией и рассказала ей о своем видении после того, как она прикоснулась к Эми. София решила спросить Эми, хочет ли она попробовать новую разновидность гипнотерапии для высвобождения этих запертых воспоминаний.
– И все это было основано на ее видении?
– На толстовке также имелись следы ДНК, подразумевавшие участие другого мужчины. Эми согласилась. Они с Софией провели несколько сеансов, и Эми начала вспоминать некоторые вещи…
– Самовнушение. От Пайпер, разумеется.
– Такое возможно. Однако те немногие вещи, которые вспомнила Эми, побудили Софию навестить меня в Кентской тюрьме. Сначала она связалась со мной под предлогом того, что проводит исследование нескольких показательных дел. Она хотела поговорить со мной о той ночи.
