— Практически ничего, — ответил Артем. Он во время разговора поднялся и сел рядом с хранителем. — Этот раздел магии придумали маги-беглецы. Она позволяет обойти запрет, но для ее использования нужно провести определенный ритуал. Вот здешний шаман очень силен в ритуальной магии. Он может подчинить себе человека или вот таких астральных паразитов, которые тебя схватили. Процесс ритуала непростой и длительный, но результат стоит затраченных усилий. Он бы тебя поглотил, как ты поглощаешь чужие души убитых. Не выходи в астрал, пока не изучишь астральную магию. Вот в общем-то и все. — Иль поднялся. — Я ухожу, а ты будь осторожен.
Хранитель исчез, оставив Артема в грустных раздумьях. Его план быстро совершить переворот в отдельно взятом племени рушился на глазах, и с чего начинать опять он не знал. Почувствовав неуверенность, Артем разозлился на себя. Чего это он сопли распустил? Ну не будет выходить в этот астрал, и бог с ним. Но он все же охотник на шаманов. Пусть неподготовленный как следует, но тоже кое-что может. Нельзя сидеть и предаваться унынию.
Пока он думал, появился Свад со свертком в руках. Положил его рядом с Артемом и собрался уходить.
— Светает, Артем, тебе пора, — сообщил он. — Если хочешь уходить из поселка, то самое время.
Артем вскочил, словно ему дал пинка под зад, схватил одежду, поднял и обомлел.
— Свад, это же женская юбка, — растерянно произнес он.
— Ну да, юбка, — подтвердил гремлун. — И что?
— А то, что это не моя одежда. И она женская.
— Надевай женскую, — невозмутимо отозвался коротышка. — Ты хотел одежду? Я тебе ее достал. А женская, не женская, какая разница?
— А мою ты что, не нашел? — прижимая юбку и рубашку к груди, огорченно спросил Артем.
— Нашел.
— Так почему не принес, дубина стоеросовая?!
— Ты мое имя не перевирай. Я Сунь Вач Джин, дылда. Благоговей! А не принес, потому что она постирана и сохнет. И эта дикарка поет и зашивает на штанах дыры. А сапоги я у деда стащил. Вот смеху-то было, он их искал-искал и начал ругаться… Короче, не нравится — я обратно отнесу. Бегай в одних сапогах. Хе-хе.
Артем крепче прижал юбку.
— Нет, Свад, прости. Спасибо, что позаботился.
— То-то же, — успокоился гремлун. — Вы, люди, вообще существа неблагодарные. Делаешь вам добро, делаешь, а вы даже дракона признать не хотите.
— Признаю, Свад, признаю, — ответил Артем, перебирая вещи. — Ты мне помог, и я тебе помогу. Признаю, что ты встретил дракониху, молодую самочку. Скажу, что ты напал на нее и перед тем, как убить, совершил рыцарский подвиг, то есть трахнул ее. А она взяла и со страху обделалась. Скажу, всего тебя вымазала с ног до головы. А потом еще и обсосала.
— Что?! — Гремлун замер как изваяние, вытаращив глаза, и на секунду-другую онемел. — Какую дракониху? — испуганно промямлил он. — Ты чего болтаешь? Я никого не трахал. И…
— Ну, Свад, одежда женская, значит, и дракон тоже девочка. Ты, значит, аки коршун набросился на нее и задумал лишить ее девственности. Так Луше и скажем. Скажем еще, что не успел. Это чтобы не ревновала.
Сунь Вач Джин вновь замер с открытым ртом. Выглядел он настолько пораженным, что ничего не мог сказать, лишь разевал рот и закрывал его. Он взглядом прожигал Артема и служил немым укором человеческому предательству. И Артем над ним сжалился. Гремлун никогда не мог понять человеческий юмор. Он все принимал за правду и все сказанное воспринимал всерьез.
— Не плачь, Сунь, я пошутил.
— Сам ты сунь и высунь. Я говорил тебе, не уменьшай мое имя! Я Сунь Вач Джин! Потомок мастера совета гильдии… И прочее. Понял?
— Понял, Свад, прости.
Гремлун тут же успокоился. Он не мог долго сердиться, все сразу прощал и тут же забывал обиды.
Пока Артем одевался, гремлун с интересом наблюдал. Артем надел дедовы сапоги, потом мятую льняную рубашку, затем серую, из грубой шерсти юбку, сверху надел меховую, расшитую затейливым узором из цветных ниток безрукавку. Повертел в руках шерстяной платок, тоже с узором. Но понял, что без этого не обойтись. Вспомнив, как местные женщины его носят, повязал так же. Посмотрел на серьезного гремлуна и спросил:
— Ну как?
Свад поджал губы.
— Ну, немного покрасивее жены Страшилы. В дом с женщинами, которые продают себя за деньги, тебя бы взяли, но для погонщиков коров, не выше. Хе-хе. Бородатая женщина. Ну прям настоящая беднячка гремлунка, только переросток.
— Значит, сойдет, — решил Артем. — Ты, дух озера, найдешь меня сам. Не знаю, как ты это делаешь, но верю, что найдешь. Я пошел.
И Артем, немного путаясь в юбке, вышел из спальни, прошел мимо затухшего очага и выглянул за дверь. Уже рассвело. Детишки выгоняли коров на пастбища, перекрикивались бабы. Артем решил проверить, будут на него обращать внимание или нет. Не уходя в слияние с природой, выскользнул из дверей дома и направился к озеру. Но на его пути возле дома стояли два дикаря и о чем-то громко разговаривали. Артем резко отвернулся и зашагал на восток, где виднелись снежные шапки гор.
— Эй! — услышал он крик и пошел еще быстрее.
Когда услышал топот ног за спиной, он почти побежал. Завернул в кусты и вытащил нож.
— Хойнак, смотри, это дочь старого Хойвама, Хойсира.
— Ну да. А что?
— А!.. Ты же ничего не знаешь! Ее бросил муж и ушел к непутевой Хойнике, та слаба на передок и дает всем, кто ни попросит. И этот дурень у нее остался. Он, видите ли, любил Хойнуру, а ту отдали замуж в другое селение. Вот так вот. Он сначала со зла женился на дочери Хойвама, а потом бросил ее. А я помню, ты ухаживал за Хойсирой.
— Серьезно? Хойшан ее бросил?
— Ну, а я что тебе говорю! Бросил. Сейчас она живет с отцом. Вишь, как увидела нас, поняла, что мы о ней говорим, и дала деру. Тебя засмущалась.
— Да меня четыре месяца не было, на восточной на заставе дежурил. Не знал, что столько событий произошло.
— Да это что за событие? — небрежно бросил дикарь. — Подумаешь, мужик бабу бросил, тут такие дела творятся, брат…
— Подожди, Хойбулат, я сейчас, — перебил друга Хойнак. — С Хойсирой переговорю и вернусь.
Молодой дикарь поспешил за женщиной, а та увеличила шаг и почти побежала.
— Эй! — крикнул Хойнак. — Подожди!
Женщина, не оборачиваясь, нырнула в кусты.
«Поиграть хочешь», — подумал дикарь и, воровато оглядевшись, не увидит ли кто, как он нырнет в кусты следом за женщиной, и, убедившись, что посторонних глаз нет, полез в кустарник. Женщина стояла к нему спиной.
«Смотри как поправилась! — удивился дикарь. — И плечи какие наработала, нелегко ей, бедняжке…»
— Хойсира, — тихо позвал он, — это я, Хойнак. — Он подошел и обнял женщину за плечи.
