— Здесь компьютеры сломаны, вот и выдают разные сигналы тревоги без разбора, — попытался успокоить его Лайам.
— Слушайте, остановите этого вашего… седого, — зашептал вдруг Харви. — Тут какая-то защита, он черте что творит. Здесь кто-то поставил защиту. Не те ваши древние, понимаете?
— Что? — снова нахмурился Лайам.
— Ой, да не слушайте, — отмахнулся Салли. — Так, какие-то препоны, сейчас я их все порушу и перезамкну. Но наворотили знатно, даже э-э… человеку моего уровня, надо попыхтеть.
— Э-э… Салли, может… — начал Шами.
— Хозяин, не волнуйся. Древние, что это ставили, не прибегут сейчас сюда, выяснять, кто тут ломает их системы, они мертвы, или… Давно не смотрят за этой вышкой.
Лайам потер подбородок:
— Возможно это Стехезис, или как он сейчас называется? Соколиная Империя? Стюард, сюда не прилетали какие-нибудь инженеры из того города сверху?
— Нет, в этих краях не бывало никаких инженеров сотни лет. Эта башня стояла заброшенная. Сюда боялись ходить и жить у ее подножия. Ваши переселенцы были первые, а мы вторые, кто обжил эти места.
— Говорю вам, у меня нет зрения как у этого дегенерата, но я тоже вижу, — бубнил Харви. — Тут крайне сложные программные блокировки. Такие сложные, что их могли поставить только те самые первые строители подземного мира.
— Ломай все Салли, я буду только рад, если где-то выжили подобные строители, я бы хотел с ними познакомиться, — сказал Лайам.
— Есть, босс!
Харви горячо заговорил:
— Ты не понимаешь, Лайам, ты думаешь, здесь только вы и мы? И какие-то города с остатками технологий? Нет. Здесь всегда был кто-то еще.
— Что ты имеешь в виду, робот? — резко обернулся Лайам, забыв о Стюарде, который вздрогнул при слове робот.
— Я имею в виду, что у Лимерика есть основания думать, что какая-то сила все еще контролирует и управляет всеми системами жизнеобеспечения подземного мира. Салли тебе уже объяснял, что все эти электронные облака, дающие именно нужное количество тепла и света, влажность воздуха, микроклимат, — это все сложнейшие системы. Да, они все чрезвычайно надежны, рассчитаны на тысячи лет жизни, но… и они нуждаются в наблюдении и корректировки. Ты видел, что случилось в Меллотраксе. Облака могут ломаться. И здесь, где пустыни и степи, тоже однажды все сломалось. Мы в Лимерике фиксировали периодическое вмешательство в окружающие климатические системы. И больше всего мы боялись, что те, кто это делает, обнаружат однажды нас! А вы не боитесь?
— Кто бы это ни был, это люди. А мы тоже люди. Зачем нам бояться людей? — ответил Лайам.
— Если это люди! Это могут быть искусственные интеллекты уровня Салеха, подобно нам, оставшиеся без присмотра и ведущие теперь свою эволюцию.
— ИИ уровня Салеха здесь не могло быть, толстячок, — проговорил Салли. Люди боялись создавать богов снова. И твои недоделанные хозяйки яркое тому подтверждение. Выжившее под землей люди создавали ограниченные разумные модели, усеченные и не полноценные.
— О чем они говорят, Ли Кадами, о чем? — схватился за голову, ошалевший Стюард.
— Это тайна, которую ты не должен был услышать, так что лучше не спрашивай и не слушай, — раздраженно бросил ему Лайам.
— Во мне программа — в случае прямой угрозы Лимерику предпринять все возможное, — предупредил Харви.
Лайам выхватил револьвер и наставил на него.
— Давай я тебе помогу переключить одну программу на другую, робот. Либо не подтвержденная угроза Лимерику, либо вполне осязаемая твоего немедленного уничтожения и провал миссии по сбору данных. Что важнее, господин исследователь?
Харви моргнул.
— Согласен. Миссия по сбору данных важнее неподтвержденной угрозы. Всего на несколько процентов, но все же.
— Вот и договорились. Ломай их Салли. Сломай их системы, я хочу разозлить всех богов этого нелепого мира, чтобы они пришли ко мне, и тогда я задам им вопросы.
— Ты можешь потревожить силы, о которых не подозреваешь, — пробормотал Харви.
— Ах, ты так еще прост, маленький робот, пусть тебя и выращивали из сознания живого человека, — произнес Салли, смотря куда-то в потолок, и Лайам надеялся, что он продолжает взламывать, пока болтает. — Если бы ты мог заниматься вероятностным прогнозированием миллионов линий прошлого и будущего одновременно, ты бы знал, что демиурги этого мира обломят зубы об нашего Лайама, и у них есть заботы поважнее колонии разумных компьютеров.
Будто вторя его словам, компьютерная девушка под потолком сообщила:
— Приоритетная блокировка снята, тревога отменена, неизвестному искусственному интеллекту уровня три-А, открыт полный доступ к системе, все цепи замкнуты на его вычислительное ядро. Уведомляю, доступ к внешней сети экстренно остановлен. Каналы региона полностью отключены.
— Нееет! Ах вы сволочи! Ну за что! — вскричал Салли. — Они не дали мне просочится в их интернет, — пояснил он более спокойным голосом. — Боги людей испугались бога машин, ха-ха-ха!
— То есть вы оба, правда уверены, что где-то здесь, под землей сохранились ученые и инженеры, которые поддерживают работу наших климатических систем? — спросил Лайам.
— Наш суматошный кругляш в этом уверен, а я могу согласиться, что походит на то. Я и в Меллотраксе примечал странности, но решил вас не беспокоить, — проговорил Салли.
— Вот ты уж в следующий раз реши нас побеспокоить, Салли. Шами, вбей в голову своему компьютеру, что он должен служить людям самоотверженно и без остатка, и говорить все всегда, если ему что-то где-то кажется.
— Хорошо, Лайам, — покорно согласился Шами.
— Да я сама этого говнюка заставлю говорить! — воскликнула Мирика. — Ужасно интересно! Это же прям тайна из тайн! Вдруг древние выжили где-то? И все еще следят за нами, поддерживают жизнь.
— По-моему они жизнь как раз не поддерживают, а только следят, чтобы этот маленький мирок не улетел в тартарары. А до всех выживших городов им нет никакого дела, — сказал Лайам. — Посмотрите, они даже не восстановили климат в этой части гиперполости, хотя, наверняка, могли это сделать. Или что там, Салли? Все совсем сломано?
Пульт вдруг зажегся огнями.
— Теперь здесь все чудесно работает, Лайам, прошу к инструменту, ты можешь сыграть на нем любую мелодию.
— Шутишь, что ли? Боюсь, я не умею играть на электронных пианино.
Шами подошел к пульту, осторожно прикоснулся пальцами. Потом взглянул на высохшую степь, на Мастиртек, погрязший в песках.
— Если мы это можем, то мы должны вернуть этому региону воду, Лайам. Чтобы здесь росли леса, чтобы облака нормально светили и гасли по ночам. Чтобы текли реки и пели птицы.
— А это возможно? — прошептал Стюард.
— Я не против, Шами. Но я вот задумался, а почему это все было сломано, почему они не чинили, если могли? Может так надо, ты не думал?
