Шами взглянул на свой браслет и стал понимать.
— Да, мой бог со мной, но это не ты, Салли. Но он мне помогает через тебя, это точно. — Шами посмотрел на Коварда. — Не стреляй, мы с Салли их напугаем. Мы можем!
Ковард взглянул на него с большим сомнением, их глаза встретились.
— В тебе определенно что-то появилось, парень. Я не знаю, как ты это делаешь, но я тебе верю. Будь здесь Лайам, он бы тебя, наверное, спать отправил, но я — нет.
— Лайам всегда меня слушает, когда я предлагаю лучший путь, — произнес Шами.
Ковард кивнул:
— Делай, что задумал. Встань сюда, на мое место, здесь хороший обзор.
Шами встал, взялся за доски поручня и устремил взгляд в темноту, на приближающиеся фары, чертящие полосы в завесе дождя, а небо над головой сверкнуло и раздалось первым раскатом.
Салли встал рядом и положил руку ему на плечо.
— Давай мой пророк, покажем им настоящего квадратного бога!
Шами вскинул руку, и уже привычным движением мысли, поднял землю, под первыми машинами, уповая лишь на то, чтобы никто не покалечился.
Фары в темноте подпрыгнули. Крики и улюлюканье сбились, превратились в беспорядочный растерянный диссонанс. Некоторые автомобили замедлили движение, другие, наоборот, ускорили.
— Стойте! Именем Бога-из-машины остановитесь! Или вы все умрете! — прокричал Шами.
Он не знал, слышно ли его в царящем гомоне и гаснущих раскатах грома, поэтому вложил в это всю силу легких. Кажется, что-то они услышали, потому что до его ушей донеслись выкрики:
— Колдун! Колдун! Жрец-чудотворец!
— Остановитесь, я повелеваю вам остановится! Я Салех! Бог-из-машины! — прогромыхал вдруг над ухом голос заглушающий гром неба.
Глаза Салли сверкали синим огнем, он будто увеличился в размерах, и возвышался, нависая над ограждением.
— Падайте ниц, смертные, перед своим богом! Я покараю вас снова!
Он и весь сам оказался объят синим пламенем. Он спрыгнул с помоста прямо к несущимся автомобилям, и раскинул руки.
У разбойников была паника. Фары в темноте виляли из стороны в стороны. Кто-то разворачивался, кто-то продолжал нестись вперед. И даже зазвучали выстрелы.
Шами опять поднял руку. Он чувствовал через браслет какие-то перекатывающиеся нити энергий, процессы. Вот он уловил энергию огня в лампах фар и усилил ее.
Все фары в темноте со вспышками лопнули, и общий хор испуганных криков донесся из-за стены дождя.
Он чувствовал капли, их траекторию, он выстроил их в стену, и обрушил на головы и без того перепуганных людей.
— На колени перед вашим богом! На колени! — неистовствовал перед воротами полыхающий Салли, высотой два с половиной метра, если не все три.
— Преклонитесь или умрете! — в отчаянии крикнул Шами, боясь, что Ковард сейчас начнет стрелять, потеряв терпение.
И он даже не сразу понял, плохо было видно, за танцующими и извивающимися струями дождя, которыми он сам же и управлял, он скорее почувствовал через браслет, что они выскакивают из машин, и падают на колени. Они тянут руки, они умоляют их пощадить. Они просят прощения, у Бога-из-машины.
Шами был слишком возбужден и воодушевлен, чтобы испугаться. Но какая-то паническая мысль мелькнула где-то на задворках сознания: «Все так, как он сказал! Они стали моим народом! Они отдадут мне своим сердца и души. Они будут ждать, чтобы я говорил им как жить! Что я буду делать со столькими людьми? Смогу ли я? Придется, теперь в меня все верят!»
— Придите к богу, я обещаю вам надежду! — крикнул он, может быть даже, не совсем понимая, зачем. И в каком-то запале добавил: — Забудьте прежнюю жизнь! Салех вернулся перерожденным, чтобы все изменить! Чтобы вас изменить! Бог-из-машины умер. Склонитесь, перед новым богом!
Все разбойники в темноте уже были на коленях, некоторые лежали, уткнувшись лицами в землю и рыдали.
Шами пораженно отшатнулся от поручня.
Ковард смотрел на него ошеломленно. Стюард стоял на коленях, и молился. Ему молился.
Шами обернулся, и увидел, что в Рамеле многие стоят на коленях и смотрят на него. Очень многие. Все фермеры без исключения, и даже… о древние… даже некоторые ребята Лайама.
Глава 21
После безмерно скучной, но вкусной трапезы в обществе короля и его приближенных, Лайам остался с Шарком наедине. Они сидели с королем в полутемном зале, освещенном тусклыми светильниками за большим деревянным столом, считавшимся здесь огромной ценностью и признаком роскоши. Шарк попивал из бокала какое-то пойло, что гнали из подвальных грибов, Лайам же не пил и не ел, а просто сидел, развернувшись к толстяку на стуле.
Мирика ушла спать, сказав, что все еще не может адаптироваться к здешним сменам дня и ночи, поэтому не высыпается. Шарк выделил ей богато украшенную комнату.
Смешно было видеть все эти ярко и безвкусно отделанные интерьеры в замке, собранном из мусора погибшей цивилизации. Многие его помещения были построены в круглых цистернах, в которых раньше могли хранить, что угодно. Стены из металлических листов с грубыми заклепками и облезлой краской, драпировались расшитыми тканями, полы закрывались коврами. Все это было местами потрепанным, нестиранным и в дырах, но смотрелось помпезно, что и надо было Шарку, подчерпнувшему где-то скудные представления о красивой жизни королей.
У древних Лимерика и Меллотракса, на чьих книгах росла цивилизация Кадолии, простое железо практически не использовалось нигде. В основном различные пластики и необычные сплавы стали, сверхпрочные, не подверженные коррозии. Здесь же было много железа: гофрированные листы, сетки, швеллера и балки. Когда Лайам спросил, где разбойники набрали такой строительный материал, его, кажется, даже не поняли, что-то начали объяснять про брошенные города и заводы. И Лайам понял, что цивилизация за Барьером переживала этапы падений. Технологии упрощались, деградировали, прогресс шел вспять, повторяя века Теи, только в обратном направлении с кратковременными всплесками. Те, кто был до этих разбойников, уже не умели делать пластики и сплавы, они строили из обычного железа и создавали простые станки. А эти, люди, построившие в степи разбойничье государство, уже не имели ни заводов, ни станков. Здесь царило подлинное средневековье с остатками представлений о технологиях прошлого.
Но где-то на западе, в городах еще носящих гордые имена древних, все вроде бы обстояло получше. А уж Соколиная Империя, и вовсе была для местных какими-то волшебными небожителями.
Король Шарк оказался поразительно тупым человеком, Лайам только поражался, как подобный избалованный, склонный к излишествам, комфорту и безвкусной красоте человек, мог возглавлять жестокое общество бандитов и рабов. Но даже у такого толстяка была молодость, и дни свершений, когда он был мускулист, хитер и свиреп, тогда он сколачивал банды и выживал в гибнущем мире.
