— Тогда как, Лайам?
— Способы всегда найдутся, было бы желание. Я успел поговорить с охранниками, думаю, мог бы кого-то склонить к предательству.
— Каким образом? У тебя нет здесь своих богатств.
— Заинтересовать можно не только деньгами, малышка. А обещаниями должностей, статусов и привилегий. Но на это все надо время, а у нас его нет.
— Когда придумаешь план, тогда и обращайся, чего беспокоишь меня раньше времени? Мы всего тут второй день. Когда еще выдастся возможность погостить у настоящего короля?
— Думаю, путешествуя по этим диким землям, еще не раз повидаем королей, и мне захочется парочку из них свергнуть, потому что не понравится, как они управляют этим миром.
Дверь комнаты, отведенной Мирике отворилась без стука, лишний раз подчеркивая, что никакие они здесь не гости. Вошел бритоголовый амбал и хмуро сказал, что их ждет король на обед и организует после него представление с фокусниками для леди Мирики.
— Слышал, Лайам? Леди Мирика.
— О да, с глазами изумрудами, покорительница жирных сердец.
На следующий день король устроил обед и пир. Все это, чтобы восхитить леди. Впрочем, пафосные банкеты с «королевским» уклоном были здесь обычным развлечением Шарка. Заскоки вождя многим в банде Урухов не нравились или вызывали насмешки, им были ближе и понятней обычные посиделки с самогоном и музыкантами. Но говорить ему прямо об этом означало оказаться вывешенным на стене, куда уже попало немало влиятельных членов банды и за меньшие провинности. За личиной похохатывающего жеманного толстяка скрывался жестокий человек, себе на уме.
Развлечениями же Лайама стали ночные беседы с Азариусом, и дневные с толстым королем.
— Почему у вас здесь столько рабов, Шарк? Это неэффективно для экономики и сомнительно в моральном смысле. Я, слышал, люди живут тяжело, плохо питаются и у них никакого будущего.
— Конечно никакого, это же рабы! — хохотнул толстый король бандитов. — И не начинай опять про машины, которые заменили бы людей. Бандару нужны рабы. Что мы будем делать с преступниками, должниками и просто всяким отребьем, которое зря ест свой хлеб, без рабства? Волкам нужны овцы, чтобы питаться. Ты просто еще мальчишка, и не знаешь, как устроен этот мир.
— Я уже насмотрелся. Ваше общество больно и нуждается в излечении.
— О, не ты ли лекарство?
— Вряд ли.
— Мне передали сегодня нелепые слухи, что в Вольных Землях видали какое-то чудо, снизошел Бог-из-машины. Не слышал такого? Уж не это ли наше лекарство?
Лайам, отведывающий кусочки некоего мяса с грибами и надеясь, что это не зажаренная крыса, услышав слова Шарка, подавился и так закашлялся, что тому пришлось хлопнуть ему по спине своей объемистой лапой.
— Спасибо, кажется, я чуть не скончался от таких новостей, — пожаловался Лайам.
— Не переживай, эти шайки Вольных Земель постоянно придумывают какие-то глупости, а сбежавшие ремесленники, что поселились там, всегда тяготели к умершей вере здешних земель. Раньше в наших краях много было таких, так и вспоминаю своего папашу, который все время вставлял какие-нибудь фразочки про компьютерного бога.
— А что за чудо?
— Контрабандисты, что прибыли с утра, рассказывают какие-то выдумки.
— Когда это случилось?
— День или два назад, — протянул король, рассеяно, а потом вдруг спросил: — Не бывал ли ты в Рамеле?
— Нет, никогда не слышал о таком населенном пункте, — сказал Лайам, с наигранным безразличием.
— Ну не важно. Все это полная чушь. Я не стал слушать эти глупые байки! Разбойники степей что-то перепили, увидели близ Рамеля светящихся призраков и уверовали! Подумать только!
— Абсолютные небылицы, — согласился Лайам.
— Если я узнаю, что эти сбежавшие рабы возродили культ мертвого бога и пытаются его проповедовать, я в тот же день соберу людей и разгоню этот вертеп! И так меня всегда раздражало, что отбросы, сбежавшие от моей власти, устроили город свободных. Слухи об их успехах возбуждают рабов в Бандаре, те мечтают уйти туда! Все это вредно, согласись.
— Да, возможно. Но это ведь не близко, и в тех землях много агрессивных банд.
— Всего лишь стайки шавок. Хорошо вооруженный отряд без труда пройдет к этому Рамелю и разнесет там все до основания. Я с годами стал ленив, все мне некогда, но гнездом сбежавших рабов давно надо бы заняться, как и оборзевшими шайками округи. А теперь там еще и чудеса Бога-из-машины нисходят? Нет, такого я терпеть не буду! Обязательно надо выяснить, что там происходит.
— Зря вы так обеспокоились, король Шарк. Лишние волнения вредят здоровью, — сказал Лайам, а сам подумал, что толстого короля необходимо убить.
****
На четвертый день вынужденного гощения в мусорном замке король устроил танцы для леди Мирики. Но было очевидно, что это все исключительно чтобы покружиться с ней под нестройную мелодию полупьяных скрипачей. От глаз Лайама не укрылось, как толстяк, будто бы невзначай, все стремится обхватить девушку за талию, положить руку пониже спины, прижаться своим объемистым животом, к ее телу.
Больше в зале никто не танцевал, здесь собрались какие-то небритые головорезы с хмурыми лицами и ни одной девушки, кроме прислуживающих рабынь, с потупившимся взором и синяками. Танцевать с ними точно никто не собирался, а головорезы сами выглядели несколько оторопело от происходящего и мало представляли, что они тут делают. Лайам попытался с ними поговорить, но быстро убедился, что возможности государственного переворота в Бандаре сильно снижены, короля некем заменить, его люди тупые бандюганы, способные только выполнять приказы. Некоторых удалось разговорить на откровение, что Шарк уже не тот, что был раньше, совсем заигрался в короля с банкетами и пирами, забыл что такое быть настоящим бойцом, растолстел, только и делает что жрет, забавляется с рабынями, и шатается по городу с инспекциями. Но, как ни странно, его все равно пока еще уважали, боялись, и он худо-бедно управлял городом, давал приказания и держал близко верных людей, многим ему обязанных, поэтому никто не решился бы восставать.
Лайам увидел Азариуса и пошел поговорить с единственным разумным человеком в этом отстойнике.
— Как вы относитесь к тому, чтобы убрать вашего короля и заменить кем-нибудь более способным, господин Азариус? — спросил Лайам сразу, ему надоело рассусоливать.
Ученый замер, его блеклые глаза пробежали по залу, где в разных позах выпивали все те, самые верные люди короля, до некоторых было не более нескольких шагов.
— Ты сумасшедший? — зашептал старик. — Ты понимаешь, что будет, если кто-то услышит? Ты не забыл, что я сам человек короля? Я служу ему уже несколько лет и меня устраивает моя должность.
— Вижу, что устраивает, Азариус. Но этот дегенерат абсолютно нелепое подобие короля и главы государства. Ты себя никогда в таком качестве не рассматривал?
