— Не может быть! Ты что-то путаешь, Харви! Наш мир должен быть несколько тысяч километров в длину, как минимум. Там одна только главная гиперполость километров восемьсот, а еще Реликтовый Барьер, Меллотракс и квадратный бог знает, что еще!
— Это не ошибка, объект имеет физические размеры пять километров в длину, и два в ширину. Но я могу объяснить. Скорее всего, мы имеем дело со структурой свернутого пространства. Кажется, такие технологии были у ваших предков.
Ковард, много читающий технических книг древних, пояснил:
— Пространство можно скомкать, как простынку, и засунуть внутрь этого камушка. Так что все верно, внутри у нас тысяча километров, а снаружи это небольшой овал.
Харви рассказал:
— В Лимерике мы были уверены, что вокруг нас инкапсулированное пространство. Нас навели на такую мысль все эти аномалии, что вы видели в нашем институте. Пространство там перекручено, и мы умели с этим работать, располагали помещения, как нам удобно. Это были последствия какой-то поломки и нарушений в этой локальной точке после попадания тайм-бомбы. Благодаря чему, нас почти невозможно обнаружить извне, если не знать, где искать. Институт в складках.
— И после этого вы верили, что находитесь под землей? — удивился Лайам.
— Ничего этому не противоречило. Можно и под землей было обустроить себе свернутое пространство, почему нет? И не в правилах компьютеров сомневаться в уме их создателей и искать подвоха в той картине мира, которую они нам оставили.
— Я слышу иронию в твоем голосе, Харви.
— Так я же уже не совсем компьютер, ну я надеюсь, — заулыбался толстяк. Потом он добавил: — И мы предполагали, что люди древности могли увеличивать количество пещер и жизненную территорию по желанию. Разворачивали дополнительное пространство, обустраивали.
— Вот как появлялись города-ренегаты, — кивнул Ковард, понимая. — Надували пещеру как пузырь и обживались в ней.
Лайам потер подбородок, проговорив:
— Да, меня занимало это, почему если подземный мир такой небольшой и конечный, то те, кто основал Меллотракс, могли себе позволить влепить толстенную стену аж в пятьсот километров толщиной между собой и остальной частью обитаемой зоны. А для них территория была не такой уж проблемой, если надувалась как пузырь.
— Так же была создана и Материнская Пещера, где стоит Кадолия, и Лимерик, — подтвердил Харви.
— Наш мир занимательнее, чем казалось. Я рад, — протянул Лайам. — Не астероид, и то хорошо.
— Это ковчег, — сказал Шами.
Лайам на него покосился. Религиозные сравнения ему не очень нравились, но здесь собрана выжившая цивилизация, животные. Пожалуй, это действительно ковчег.
— Ковчегу надо куда-то плыть, — проговорил Лайам. — Он плывет, или это камешек, который кувыркается и летит в никуда?
— Это корабль, и он летит, — сказал Харви.
— Правда?
— Я вижу следы работающего двигателя. Вот, сейчас наложу цветовые фильтры.
Он что-то сделал, и стало видно, как сзади из овала идет какое-то голубое свечение.
— И куда летит наш ковчег? — спросил Лайам, озираясь.
Вокруг ничего не было, только звезды и пустота.
— Он… хм… извините… странная траектория… Ах, тут есть звезда. Подождите. Компьютер полностью убрал ее сильное свечение, чтобы нам не мешало смотреть… умный искин, будь он не ладен. Знаете, я ведь был одним из тех, кто настоял вырубить ему личность. Я немного приревновал. Сейчас исправлю его улучшение картинки…
И вдруг сбоку от плоского овала зажегся огромный желтый и нестерпимо яркий шар. Харви что-то сделал, и он стал менее ярким. Шар был гигантский, почти на весь обзор. И на нем были видны всполохи протуберанцев.
Лайам застыл, открыв рот. Вот такого, он никогда не видел. Ни в одной из своих жизней. По крайней мере из тех, что помнил.
— О, квадратный бог. Мы падаем? Мы падаем на это? Так? Азариус был прав!
Харви нахмурился, смотря на что-то невидимое перед собой, потом сказал:
— Нет, мы не падаем на это солнце, но мы в поле его гравитации, и оно как бы нас раскручивает, разгоняет и вышвыривает прочь.
— А это… Это Солнце древних? Это солнечная система Тейи? — спросил Шами.
— Нет, не похоже. Эта звезда больше и моложе.
— Но что происходит? Мы не падаем на эту звезду, а улетаем от нее? — со злостью спросил Лайам.
— Да. Мы улетим через… двести лет.
— И так и должно быть? — пробормотал Лайам, наконец рухнув в кресло и потирая лоб. То, что их мир или какой-то астероид, или корабль пусть и слепленный из остатков каменных пород Тейи или чего-то еще, упакованных в свернутое пространство, было более-менее ожидаемо. Но вид этого солнца что-то задевал внутри, пробуждал, давал ответы. Оно такое поразительное! И солнце, это жизнь. Именно к звездам летят корабли, а их корабль, улетает. Почему?
— Харви, здесь есть планеты?
— О, а ты прав, почему я не посмотрел? Сейчас попробую найти. Не знаю только, есть ли у этого корабля подобные системы. Ах ну да, если это космический корабль, то должны быть.
— Да, с пилотом нам очень повезло, — проворчал Лайам.
— О… А тут есть и какие-то звездные карты, как интересно!
— Квадратный бог, Харви, а что еще там есть, на что ты забыл посмотреть? Может какие-то данные, бортовые журналы? Или книги? Обязательно проверь потом, есть ли в памяти компьютера книги. Это была бы такая находка… книги строителей нашего мира, возможно с самой Тейи!
— Ой, Лайам, славный мальчуган, да подожди ты, дай хоть с этим разобраться. Я хоть и робот, но старый человек, и мои системы не столь передовые. Здесь много информации упаковано в вероятностные поля и свернутые пространственные структуры, вам даже не объяснить такого. А у меня нет способностей это оттуда извлекать! Но карты более доступны.
Селин в руках Коварда, тяжело дышала и махала на себя рукой:
— Так что, наш мир никуда не падает?
— Воды, любимая? — поинтересовался Ковард.
— Да иди ты к дохлым землекопам!
— А где наша солнечная система, Харви? — спросил Шами.
— Подождите, я разбираюсь, — проворчал исследователь. После некоторой паузы, он, наконец, объявил: — Эта звезда называется Глайде 587, у нее четыре планеты и три малых планетоида. Одна из планет потенциально пригодна для жизни, обозначена в памяти корабля как Альфа Супернова. Ее характеристики совпадают с параметрами Тейи, по размеру, составу атмосферы, температурным условиям.
— Земная труха, что? — вскочил Лайам. — Вы понимаете, что происходит?
— Не совсем, — растерянно сказала Мирика.
— Здесь есть планета, на которой мы могли бы жить, — сказал ей Шами.
