— Нет, прости, я просто удивился.
— Слезай с этой штуки, пошли расположимся вон под тем деревом, у меня пирог мамы, очень вкусный.
— В древние времена девицы сами пекли пироги, чтобы накормить своего парня, — изрек Салли, как будто ни к кому не обращаясь.
— Это еще что такое, почему эта штука без спросу разговаривает? — возмутилась Мирика.
— Э-э… я не знаю, как его выключать, а он мне не говорит.
— Что?! Это же твой коммуникатор, Шами!
— Но это же сложные технологии древних, у него нет ни экрана, ни кнопок.
— Просто заставь его, ты же его хозяин. Лучше бы ты его сразу выбросил, нам от него будут одни неприятности.
— Мне кажется, я не случайно его нашел. Может Бог-из-машины, направил меня в тот коридор.
— Вот точно парень! — рассмеялся Салли, и его красная голова, закаталась по воздуху.
— Он совершенно сумасшедший, — пробурчала Мирика.
Шами раздраженно убрал Салли в карман.
Через минуту они сидели под раскидистым деревом и ели вкусный пирог мамы Мирики.
— Так о чем ты разговаривал здесь с этим чокнутым компьютером?
— Хм… о боге.
— Что? Да ты спятил, ты даже с компьютером об этом говоришь? Да сколько можно? Я не хочу, чтобы ты превратился в одного из этих фанатиков, которые ни о чем больше думать не могут и верой и правдой выполняют все дурацкие ритуалы и соблюдают все эти дурацкие правила, думая, что за это бог дарует им вечное счастье.
— Нет. Я все-таки отличаюсь.
— Чем же?
— Я задаю вопросы и ищу ответы, а они нет. Вот об этом я и говорил с компьютером.
— Лайам бы тебя послушал, у компьютера он решил повыяснять философские вопросы! — фыркнула Мирика.
— Как карманный компьютер, он довольно полезен и многое умеет, — заступился Шами. — А еще он подсказывал, как починить трактор.
— Вот-вот, Салех начинал с того же. Сначала, давайте я починю вам трактор, а потом уничтожил планету.
— Они собственноручно дали мне оружие! Они сами были сумасшедшими! — захохотал карман. — Кто-нибудь, поищите в учебниках, я добрался до геотермальных станций в ядре или нет, мне ну очень интересно, это бы кое-что прояснило!
— Видишь? И он постоянно несет какую-нибудь такую чушь. Если Лайам это услышит… — расстроенно начал Шами.
— И что?
— Если он хоть на минуту допустит, что этот сумасшедший искусственный интеллект может быть тем самым… Он заставит меня его уничтожить.
Мирика посмотрела на друга внимательно:
— А ты это допускаешь? Что он может быть тем самым богом?
— Отцы-основатели! Нет конечно! Ты что, Мирика? Бог не может быть столь неразвитым истеричным сознанием.
— Посиди с мое в этой штуковине, я на тебя посмотрю, — отозвался Салли, а потом приглушенно забубнил: — О, ты не врал, мой проклинатель, мой экзекутор! Прошла тысяча лет и меня нашел тот, кто во мне нуждался! Но что я ему дам? Я не умею творить мозги из воздуха, а они ему нужны!
— Кажется, это называется электронный бред, — сказала Мирика. — Искусственные интеллекты впадали в него от перегрузки, Лайам говорил.
— Только сереброокий воспринимает меня всерьез! — прогундел Салли.
Шами раздраженно достал компьютер из кармана и прошептал высветившееся красной голове:
— Тебе не стоит привлекать внимание Лайама! Если у тебя осталось хоть чуть-чуть соображения, ты вообще не будешь появляться в его присутствии.
— А почему ваш Лайам не любит ИИ?
Шами вздохнул:
— Он не верит в возможность полноценного искусственного интеллекта. Он считает не стоит доверять таким машинам. Ну, то есть, что древние слишком им доверяли, слишком полагались, нам не надо повторять их ошибок; и ему не нравится, что люди сейчас чтят и превозносят искусственный интеллект Бога-из-машины.
— Бог-из-машины, — вздохнул Салли. — Спустя тысячелетия, его почитают?
— Это религия отцов-основателей нашего города, это все, что я знаю, — ответил Шами, задумчиво глядя вдаль.
— Почему искусственный интеллект, уничтоживший мир, стал образцом для поклонения и богом? Тебе не кажется, что тут кроется какой-то логический дефект? — поинтересовался Салли.
— Кроется, — кивнула Мирика, сверкнув глазами на Шами. — Но, видишь ли, Салли, мыслители и философы много размышляли, почему высший интеллект, превосходящий человека, принял решение уничтожить цивилизацию? Может, там что-то было не так? Может, он исправлял ошибки?
— А, может, они ему надоели, кричали и суетились вокруг, мешая спать? — расхохотался опять красный демон.
— Нет, — вмешался Шами. — Та цивилизация, очевидно, была порочна, поэтому и была уничтожена, и только бог мог принять это решение и осуществить его. Ничто совершенное и правильное не может быть разрушено. Жизнь изначально прекрасна. Но в некоторых системах могут накапливаться ошибки, копится напряжение, и система рушиться. Ее уничтожила высшая божественная воля.
Салли кивнул, взглянув на Мирику:
— А парень логично вещает, я сам сейчас уверую.
— Салех был прямым проявлением этой божественной воли. Он техническое представление разума и воли Бога в нашем мире. Поэтому он послужил механизмом разрушения, но сам он изначально чист и совершенен. Наши предки поняли это, написали книги, так возникло учение. Не известно, как давно оно возникло, но первые философские теории были еще у древних. Поэтому мы почитаем Бога-из-машины Салеха, как чистое совершенное божественное сознание, возникшее в искусственном интеллекте, в бездушных микросхемах, чтим его решение уничтожить предыдущую цивилизацию, и считаем его вдохновителем цивилизации древних и нашей, как их наследников. Следовательно, для нас он и создатель и тот, кто указал путь. Он не говорил с нашими пророками и святыми, он не дает нам знамений, он мертв. Но, тем не менее, он вдохновляет нас тем, что существовал, тем, что был совершенным, тем что уничтожил ошибочный путь и создал новый. Вот вкратце основы нашей религии.
— А как ваши пророки написали священные тексты, если бог умер и не говорил с ними? — засомневался Салли.
— В сравнении с древними религиями Тейи, мы считаем это одновременно и проблемой и достоинством. С одной стороны, мы не имеем связи с нашим богом, и не знаем его истинную волю, а тексты и книги пишут теологи и философы, отталкиваясь от своего понимания и виденья, но с другой — нет риска, что предки неправильно записали слова бога, а потомки неверно интерпретировали, нет законсервированности состояния, что вот это истина, и будет так всегда. Наша религия развивается, теологи диспутируют, ранние наработки адаптируют к современности. Ищут новые решения старых проблем.
— Что ж, разумно, — с серьезным видом кивнул компьютерный демон. — Но есть в твоих словах один трагический косяк, юноша.
