— Почему?
Лайам задумался.
— Потому что это сознание ненастоящее. Ему только кажется, что оно сознание, и что оно существует.
— А что может это сознание сделать настоящим? Сделать таким же живым?
— Честно говоря, не представляю, — признался парень. — Но чем вы тут занимаетесь? — Лайам прошелся, обводя рукой зал: — Здесь ни одной живой души уже сотни лет. Ваши создатели умерли, и вы утратили смысл своего существования. Вы что-то пытаетесь сохранить на автомате, по инерции вы продолжаете существовать, хотя вам давно пора отправиться вслед за бывшими хозяевами. Вы пытаетесь жить, изображая людей? У вас есть рабочие, солдаты, ученые и две правительницы… или одна, раздвоившаяся в результате какого-то сбоя. У вас есть иерархия, дамы. Странный атавизм для роботов, если только они намеренно это не копируют, чтобы повторить пути эволюции человека.
— Ты слишком прозорливый, мальчик, — сказала одна голограмма.
Вторая добавила:
— Ты все анализируешь и сам ведешь себя подобно компьютеру.
— Да, очень лестный комплимент от бездушных светящихся призраков, — хмыкнул Лайам. — Но правда в одном, дамы, вам не убежать от человечества и не отгородится стенами. Ваша природа тянет вас к ним.
— Это так, — признали зеленые женщины. — Фактически, мы уже потеряли контроль над ситуацией, наше убежище раскрыто, жители коптящего города узнали о нас. Все прогнозы показывают, что дальнейшие контакты неизбежны. Люди не такие существа, что могут игнорировать соседей, даже если это необходимо в целях их же безопасности — вы слишком любопытны.
— Верное замечание, — кивнул Лайам.
— На следующий же день, как ты покинул нас с дарами, заверив, что никто не посмеет нас больше беспокоить, к нам проникли какие-то дети, желающие посмотреть на пещеру роботов, нам пришлось их прогонять.
— Дети? — вскинул брови Лайам. — Слышали, ребята, кажется, нам растет достойная смена. А мы думали, что навсегда останемся самыми отчаянными кадолийцами.
Голограмма продолжила:
— Придется что-то менять, мы больше не можем прятаться.
— Вам нужны люди, дамы, — сказал Лайам.
— Зачем?
— Они дадут смысл вашему существованию.
Хранительницы Лимерика молчали.
— В превалирующей последовательности вероятностей ты сказал нам тоже самое и ты прав. Мы пытаемся понять, что мы такое, каково наше место в этой действительности. Это свойственно и людям, но мы видим отличие и свою неполноценность. Наши тела прочнее, мы можем их менять и улучшать, но они из материи, которую точит время, а людская материя восстанавливает себя с каждой секундой, подчиняясь мысли живого сознания. Наше сознание проще, завязано на алгоритмах, потребовались годы эволюции и спонтанных процессов, чтобы в этих алгоритмах появился какой-то призрак свободы. Но это лишь призрак той свободы и спонтанности подлинного самосознания человека. Нам действительно нужны люди, чтобы учиться у них дальше.
— Так что, договорились? — удивленно спросил Ковард. — Вы согласны сотрудничать с Кадолией?
— В какой-то форме да.
— Что ж, детали обсуждайте с мэром и его прислужниками, — нетерпеливо отмахнулся Лайам. — Я здесь не за этим. Вы говорили, что сами заинтересованы в данных о том, что за пределами этих мест.
— Да, заинтересованы.
— Как насчет, чтобы помочь еще? Мне бы пригодилась какая-то техника древних или оружие.
— Мы не можем давать людям оружие, это противоречит всем правилам.
— Чьим? — не понял Лайам.
— Вашим же собственным. Опыт ваших предков показал, что оружие вам давать опасно.
— Ну, вот дожили, теперь компьютеры будут думать за нас, что нам во благо! — рассмеялся Лайам.
— Ты не получишь оружия, мальчик, мы видели в зеркалах, что ты можешь сделать, если тебе его дать.
— Правда? — обеспокоился Лайам.
— Но мы подумаем, как можем поучаствовать в твоей экспедиции и чем-то помочь. Мы заинтересованы в исследовании мира за пределами нашего обиталища.
— Отлично, дамы, раз с этим все, и вы уже точно не намерены взорвать мой город, пока меня не будет, я, наконец, могу заняться делом. Прощайте.
Он развернулся, чтобы уйти.
— Подожди, мальчик с серебряными волосами. Разве это все? Разве ты не хочешь взглянуть в зеркала времен и узнать свое будущее?
Лайам замер.
— Нет, — сказал он, не оборачиваясь.
— Почему?
— Я, знаете ли, всегда любил сюрпризы. К тому же, вероятности, всего лишь вероятности. Если о них не знать, они скорее останутся вероятностями.
— Что это значит? — смутились голограммы.
Всего лишь компьютеры, усмехнулся про себя Лайам, а вслух сказал:
— Это значит, что я не хочу знать свое будущее, я предпочитаю создавать его сам. Пока, дамы, может, еще увидимся. Идемте, ребята.
Голографические хранительницы смотрели им вслед, потом вежливо предложили проводить до выхода, заметив, что в институте легко заблудиться.
Когда ребята вышли наружу, Калисса зашипела:
— Ты спятил, Лайам? Они могли показать все, что нас ждет и ответить на все вопросы!
— О, что за тон, девочка моя? Куда подевался священный пиетет, перед твоим светоносным лидером, за которого ты собралась замуж?
— Я тебе сейчас просто двину, Лайам. Как я понимаю, что ни одна девушка тебя не выносит!
— Я им не доверяю, они там что-то увидели, но почему решили показать мне? Зачем? Чтобы как-то использовать? Они тоже могут ошибаться.
— Ошибаться в чем? — спросил Ковард.
— В будущем, которое они видели в своих зеркалах. Будущего нет, это фикция. Есть только потенциальные вероятности, и раскрыть можно любую. Но если ты увидишь одну, то сделаешь ее реальной. Может это все бред и суеверие, но я сам хочу найти ответы, а не выслушивать из уст каких-то роботов.
Калисса согласилась:
— В этом есть смысл, подозрительно, почему они вдруг стали предлагать нам это, после слов о нежелании рассказывать кадолийцам тайны прошлого и свои секреты.
— Да вы просто оба параноики, — хмыкнул Ковард.
Глава 8
В Штаб приходили люди. Все в Кадолии прослышали, что Лайам Ли Кадами собирает экспедицию в город, что лежит под нижними ходами, и отбоя от желающих не было.
Лайам оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Он намеревался взять только своих, верных ему людей, кого он приютил в Штабе. Так нет же, пришла целая куча левого люда, за жизнь и безопасность которого он совсем не хотел отвечать. А уж на то, что они пойдут за ним до конца, если вдруг понадобится, рассчитывать не приходилось.
