— Куртку ты и сам везде носишь, потому что в пещерах прохладно. Шапка, очки и куртка стали частью моего образа, поэтому я привык так появляться перед публикой и не снимал даже в душных помещениях.
— Великий квадратный бог, они действительно запихали в этого робота самого Харви! — вырвалось у Лайама.
— Его души во мне нет, но полная запись памяти и личность, построенная из нее.
Лайам сказал Канигу:
— На одно уповаю, что этот робот не будет таким же трусоватым показушником.
К ним приближался Ковард.
— Лайам, мэр дал отмашку можно отправляться.
— Хорошо. Ковард, найди Калиссу, я вспомнил, что не предупредил ее о Харви, а у нее с собой вечно здоровый нож.
— Сейчас найду и скажу.
Ковард удалился в толпу. Лайам потянул робота за рукав куртки.
— Пошли, чертов Харви Смелый, тебе стоит держаться ко мне поближе, для твоей же безопасности. Да и мне спокойней, когда шпионский робот на виду.
Лайам подошел к машине, где его уже ждали Шами и Мирика, за рулем сидел Труди.
— Трогаемся, — сказал ему Лайам. — А ты, жирдяй, садись на переднее сидение. Надеюсь, твоя туша не перевесит, и мы не перевернемся.
Сам он сел к друзьям назад.
— Лайам, это что, тот робот, которому вы с Калиссой оторвали голову? — воскликнула Мирика.
— Да, они построили ему новое тело и отправили с нами в экспедицию с какими-то своими мутными целями.
Вдруг Шами вздрогнул, из его рук выпал кубик, вспыхнула голограмма этого краснорожего демона.
— Ни в коем случае! Вышвырните вон его немедленно! — заорал Салли так, что Труди недоуменно обернулся.
Лайам изумленно уставился на голограмму:
— А ну заткнись, это еще что? — Он сказал побледневшему Шами: — Ты что ему позволяешь, он что, тебя вообще не слушается?
— Он довольно неуправляем, а я не знаю где всякие настройки, — заоправдывался Шами.
— Этот гребанный робот продукт сложных экспериментов по созданию копии разума человека, и вы собираетесь тащить его с собой? — не унимался компьютер, несмотря на то что Шами усилено его тряс. — Я здесь единственный искусственный разум, обретший подлинное сознание, никто другой!
— Заткнись, говорю, а то я выкину тебя в окно, — пригрозил Лайам.
— И что, сереброволосый? Я провалялся тысячи лет субъективного времени на полу захудалого института, меня ваша подземная степь ничуть не пугает. Может, сожрет какая-нибудь корова, и я получу незабвенный опыт, пройдя через ее кишечник.
— Поразительно, он еще и огрызается, — хмыкнул Лайам.
В окне вдруг возникла Калисса. У машины не было стекол, только рама, прикрывающая салон и держащая крышу, так что можно было ожидать, что Харви Смелого сейчас будут вытаскивать и убивать.
— Калисса, спокойно! — выкрикнул Лайам.
Но гнев девушки, кажется, был по другому поводу.
— Лайам! Почему эта роботизированная сволочь сидит на моем месте?!
— О, привет, красавица, моя шея не забудет твоего последнего объятия, — улыбнулся ей Харви.
Калисса немного опешила, но, схватив за лацкан куртки, прошипела:
— Я могу повторить этот трюк, железяка. Я видела, что у тебя внутри.
— Калисса отпусти чертового Харви, он у нас выданный Лимериком реквизит для путешествия, нечего его портить.
— Я должна была ехать на этом месте! Я твой телохранитель! А ты посадил туда сраного робота?
— Сядь куда-нибудь еще, в самом деле, — отмахнулся Лайам. — Мы едем только до спуска под землю, а там пойдем уже пешим ходом.
— Но я должна быть всегда рядом с тобой!
— Ого, Лайам, это что, неземная любовь? — усмехнулась Мирика. — А я думала, ты по мне сохнешь.
— Я… что? Нет-нет, Мирика, не придумывай. А у Калиссы свои бзики, она считает себя чем-то вроде священной воительницы, призванной сопровождать меня на всем жизненном пути.
— Лайам, это только между нами, не надо посвящать в нашу связь эту смазливую рыженькую девку, — укорила Калисса.
— Что? — захлебнулась от возмущения Мирика. — Я всегда знала, что ты двинутая, но что ты обзываешься? И священная воительница? Лайам, твои дружбаны из Штаба уже совсем тебя превозносят!
— Ну… Я в некотором смысле исполняю их ожидания, повел к свершениям.
— С ума сойти, Шами, как мы ввязались в это? Идем в поход с великим вождем, а его священная воительница, кажется, ко мне приревновала.
— Мирика, не спорь с ней, она тебя побьет, — взволнованно попросил Шами.
— Я не ревную, Мирика, Лайам мне не принадлежит, и у нас нет отношений. Он мой лидер.
— Конечно-конечно, как сын бога может кому-то принадлежать? Он же у нас, там, возник из осколков метеорита.
— Мирика, — взял ее за руку Шами.
— Да что ты меня успокаиваешь? Надоело мне смотреть, как тут все вокруг сходят с ума из-за этого звездоносного Лайама! Теперь Калисса заявляет, что у нее миссия служить!
— Вы не поверите, я тоже обеспокоен, — вставил Лайам.
Шами успокаивающе проговорил, гладя руку подруги:
— Ну она же всегда его охранницу изображает.
— Да, Лайам, что ты ее тогда с собой не возишь, а для меня что-то вечно у тебя местечко найдется.
— Если твое присутствие его успокаивает, я стерплю, но он посадил сюда робота, — сказала Калисса.
— Иди вон, Калисса, мне надо его контролировать.
— Ну ты сука, Лайам! — пробурчала Калисса и ушла.
— Твоя священная воительница тебя только что сукой обозвала? — хмыкнула Мирика.
— У нас довольно неформальные отношения, — пожал плечами Лайам.
— Насколько неформальные? Я думала, у тебя никого сейчас нет.
— Я вот не пойму, Мирика, тебе-то какое дело до этого, и что ты поцапалась с моей телохранительницей?
— Я поцапалась? Она вдруг ни с того ни с сего приревновала, хотя у меня Шами есть! Какие-то у тебя проблемы с субординацией.
— А, это вы мне вечно все нарушаете.
— Что? Ты слышал, Шами? Мы ему, видите ли, образ вождя нарушаем! Мы тоже должны так преклонятся и лебезить, как остальные, а?
— Никто не преклоняется, это просто Калисса последние дни совсем поехала. Но когда управляешь большим коллективом, слишком дружеские отношения мешают.
— Да что ты там бормочешь? Совсем зазвездил уже. И так всегда тут изображал этакого особенного мальчика, а тут с мэром стал общаться и развел город на экспедицию. Не понимаю, что они в тебе все видят? Не удивлюсь, если этот полицейский офицер, будет через неделю честь тебе отдавать и спрашивать, можно ли сходить в туалет.
