— Какую вещь?
— Сюрприз! А теперь… Ты, кажется, хотела на мне покататься, девчонка? Ну что же, сегодня твой счастливый день.
****
Дождавшись, когда основная масса людей разошлась, Лайам отловил Коварда в вестибюле.
— Найди Калиссу и Мистрикса, надо вам кое-что рассказать.
— Калиссу? Девчонка больше не наказана?
— Наказана, и после разговора отправится дальше чистить котелки, но ей тоже стоит это знать.
Через десять минут, они стояли втроем в какой-то кладовке, в свете электрической лампы, стоящей на полу.
Лайам с интересом изучал лицо подруги, ожидая, что она отпустит какую-нибудь шуточку по поводу нагнанного ореола таинственности и обстановки этого места, но Калисса была необычайно тиха, пальцы на ее руках покраснели и сморщились от влаги. Она весь вечер провела на организованной в одной из комнат кухне, и сейчас Ковард привел ее оттуда же. Судя по всему, подобное наказание оказалось куда эффективнее, чем если бы даже он приказал побить ее плетками.
— Ты хоть осознала, чем вызвала недовольство? — все-таки решил он поинтересоваться.
— Конечно, я пыталась избить девчонку, к которой у тебя детская влюбленность.
Ковард громогласно рассмеялся, и Лайам покосился на него раздраженно.
— Древние тебя побери, Калисса! Нет у меня никакой влюбленности! И может быть… Только может быть, тут есть немного от того, что она была первой девушкой, с которой я вообще дружил, потому что она жила в комнате напротив и дружила с моим братом.
— Не важно. Она тебе дорога, я не должна была так с ней себя вести. Ты вправе меня убить за это.
— Не только это меня бесит, дурочка. А еще и то, что ты превратилась в фанатично преданную идиотку. Мирика вот беспокоится о тебе, что я вытираю о тебя ноги. Не расстраивай Мирику. Мне не нужна преданная священная рабыня. Фанатики плохие солдаты и уж тем более никакие соратники.
Мистрикс демонстративно вздохнул:
— Мы собрались здесь обсудить ваш любовный треугольник и поведение Калиссы? У меня много дел, надо пересчитать, сколько у нас еще припасов, сколько осталось батареек и аккумуляторов, а севшие зарядить. Только выдалось утро, когда мы никуда не идем, не сражаемся со всякими роботами, и можно провести инвентаризацию, как наш руководитель тащит нас в какую-то подсобку с видом, как будто раскрыл заговор государственного переворота, а вместо этого распекает Калиссу!
— Ты все сказал? — спросил Лайам. — Бери пример с него Калисса, вот надежный человек, в чей адекватности можно не сомневаться.
— Правда, Лайам, что мы тут делаем в темноте и с лампой? — сказал Ковард.
— Все видели, во что превратился кубический компьютер Шами? Есть некоторая вероятность, что это Салех.
— Что?! — раскрыла рот Калисса. — В смысле… Какой Салех?! Тот что…
— Да-да, тот, что устроил Первую Катастрофу, и которому мы обязаны проживанием в каких-то подземных пещерах.
— Это абсолютный бред, Лайам, с чего ты взял? — без обиняков сказал Мистрикс.
— Он рассказал мне, как взорвал Тейю. А эта вторая новость, которую я хотел сообщить.
На этот раз реакция была более бурная, особенно Мистрикса и Калиссу было не угомонить. Ковард же просто пожал плечами.
— Что, здоровяк, тоже думал об этом? — ухмыльнулся Лайам.
— Да, некоторые вещи на это указывали, — спокойно сказал черный гигант. — Значит, планеты больше нет, тогда, где мы? — со свойственным ему спокойствием спросил Ковард.
— Это надо выяснить, поэтому не стоит пока об этом распространяться. Салли может ошибаться, и я тоже.
— Если он управляет всей техникой вокруг, это еще ничего не значит, стоит ли думать, что он Салех и доверять его словам? — спросил Ковард.
— Мы с тобой прочитали много книг древних, ты видел там, чтобы компьютер мог соткать себе тело из атомов и света? Это уже говорит о том, что здесь технологии Тейи, наши древние, живя под землей такого уже не умели. — Нанороботы, — кивнул Ковард, задумчиво потирая подбородок.
— Там что-то еще, никакие наночастицы такое вытворять не могут — синтезировать горячую воду из воздуха, управлять материей, как пластилином. Возможно, в основе нанороботы, но он что-то делает с самим веществом, совершенно не задумываясь, как дышит. Поэтому кто бы он ни был, его сделали на Тейе, и он помнит, как планета взрывалась. Нам есть над чем подумать, господа, а за Салли надо присматривать.
****
Шами по-всякому представлял сегодняшний день, но ни за что не мог подумать, что окажется летящим на спине огромного серебряного дракона, который парит выше самых высоких небоскребов, задевая макушкой тусклые сломанные облака Меллотракса.
— Вот это здорово!!! — визжала во все горло Мирика, и Шами больше всего боялся, что она сейчас выпустит крупные жесткие чешуйки, вскинет руки, и тогда они оба улетят вниз, потому что он бы схватил ее за одежду, чтобы она не упала, и сам бы тоже уже ни за что не держался.
Меллотракс раскинулся внизу огромным пятном, топорщащимся тонкими зданиями, но у Шами не было времени все это разглядывать, он мечтал поскорее оказаться на твердой земле и лихорадочно соображал, что вообще происходит. Как Салли превратился в настоящего дракона из книжек древних, как он умудряется лететь при таких размерах, и как это возможно в нормальном мире, в котором он до сих пор жил. Впрочем, нормальный ли мир тот, где Бог-из-машины, оказывается иллюзией, ошибкой, полностью придуманной парадигмой, не имеющей ничего общего с настоящим Салехом? Это взбалмошный незрелый малый, по каким-то причудливостям судьбы, допущенной к невероятным силам мироздания, и, возможно, бездне знаний, которые он все равно не имеет понятия, как и куда применять.
Дракон вдруг заложил крутой вираж и полетел вниз — Шами думал что все, это их с Мирикой последние мгновения жизни, и, возможно, он ей чего-то еще не успел сказать в жизни важного, а теперь нет времени вспоминать и говорить.
Он зажмурился, схватив Мирику, думая, что чтобы ни случилось, он не даст ей упасть.
Вдруг болтанка как-то резко закончилась.
— Шами, да выпусти ты уже меня, сейчас придушишь, мы уже сели, — воскликнула девушка.
Он приоткрыл один глаз, да, действительно вокруг уже не было кружащегося неба и топорщащегося пятна города, вместо этого, пустырь и кучи из разрушенных зданий.
Они слезли по серебристому боку и пластинам чешуи. Мирика легко и ловко, Шами, дрожа каждой мышцей тела, как задеревеневший жук.
— Великие отцы, мы действительно летели по воздуху? С ума сойти Шами!
— Ты думала это не по-настоящему, поэтому так радовалась? — просипел Шами, — унимая выпрыгивающее сердце.
— Нет! И я с нетерпением хочу полететь снова!
