— Ай, да ну тебя. Вон ребята уже едут.
По улице тарахтела машина, через скелет рамы было видно, что внутри Ковард, Калисса и Мик.
— А что, неужели в городе думают, что у меня банда? — поинтересовался Лайам у Шами.
— Ну, конечно. А как еще называть то, что за тобой таскается самое хулиганье?
— Банда… что-то мне не нравится. Мелковато.
— А где Мирика? — спросил Шами.
— Она пошла на работу отпроситься. Я написал ей документ, что она причислена к экспедиционному отряду по распоряжению правительства, так что проблем не будет, наверное, она уже ждет нас у фабрики.
— Я не могу поверить, что мы действительно делаем это — отправляемся туда. Еще вчера затея казалось какой-то твоей глупой шуткой! — пробормотал Шами.
Автомобиль поравнялся с крыльцом, и с нее спрыгнули Калисса и Ковард, за рулем сидел Мик.
— Машина подана, Лайам, — сказала девушка.
Лайам залюбовался ей. В кожаных штанах и безрукавке со здоровым ножом на поясе она смотрелась более чем впечатляюще. Короткие лохматые волосы обрамляли лицо, которое можно было бы назвать милым, если бы не холодный взгляд и редкое присутствие улыбки. У нее были некоторые шансы стать принцессой для Лайама, но девчонка слегка жестковата.
— Калисса, малышка, ты отлично выглядишь. И где ты раздобыла этот здоровенный тесак? Как бы к нам полиция не привязалась!
— Это из моих личных находок в нижних ходах. Думаю, его изготовили охотники или путешественники.
Лайам попросил посмотреть, достал лезвие из ножен, оценил работу, проверил остроту пальцем, а потом вернул.
— Отличный клинок, но в наш век огнестрельного оружия разгуливать с чем-то подобным по меньшей мере странно, подруга, — бросил он безапелляционно.
В самом деле, как можно любить девушку, которая ходит по улице с таким ножищем, и, небось, мечтает пустить его в ход? Нет, Лайам чуть романтичнее на свою беду.
Ковард был чернокожим гигантом, спокойным, с безмятежной улыбкой. Он тоже оделся, как на войну. А Мик подвижный короткостриженый парень, вооружился загнутой трубой, и держался за руль с воодушевленным нетерпением.
Тех, что Шами назвал хулиганами, Лайам предпочитал считать самым цветом города. Эти ребята не походили на прочих кадолийцев, они были войнами в душе, и ему это нравилось.
Все они сели в машину, Лайам и Шами кое как уместились сзади, где и сидений не было. Они поехали к границе города, к фабрике, откуда дорога вела к западной стене, где имелся проход, уходящий чуть вверх, пока не приводил к Комплексу-4, овеянному столь мрачной славой. Впрочем, в округе хватало мест, от которых мирные кадолийцы шарахались и старались держаться подальше без всякого на то основания.
Нельзя же назвать основанием фольклор и дикое зверье.
Словно отвечая на его мысли, Шами заговорил:
— Неужели тебе не страшно, Лайам? Люди говорят, в Комплексе-4 на самом деле видели призраков: полупрозрачные силуэты людей.
— Ой, да люди, конечно, наговорят, — отмахнулся Лайам. — У меня есть довольно стройное предположение, что это за призраков тут повсюду видят, и можешь мне поверить, к настоящим призракам это не имеет отношения.
— Пусть так, но что ты скажешь о черных копателях?
— О, да-да, еще одни бабушкины сказки.
— Но они существуют, Лайам! Нам же рассказывал отец, что видел одного как раз в проходах той стороны. Они там есть, они есть везде. Свихнувшиеся механические существа древних, которые копают и скребутся в черных коридорах, ползают за стенами. Их построили тысячелетия назад, чтобы копать руду, но, когда их создатели сгинули, творенья продолжали копать туннели, а потом стали обретать собственный разум. Темный.
— Да кончай пересказывать мне эти детские страшилки, Шами, ты думаешь, я их не слышал?
Шами невозмутимо продолжил:
— Они выдумали собственного бога и поклоняются ему, соорудив алтари в маленьких темных пещерах, и приносят ему все блестящее. Их также притягивает свет, и стук шагов по камню. Они способны слышать малейшие вибрации.
В этот момент машина наехала на кочку, и всех слегка подбросило. Шами заговорил снова:
— Их темный разум считает людей чем-то вроде паразитов, от которых надо чистить туннели. При этом они хитры и очень умны. Они охотятся, заманивают, могут загнать одинокого путника в тупиковый проход, и тогда в каменных стенах разверзаются трещины и металлические черные руки хватают его и утягивают вглубь!
— А что потом делают? — будничным тоном уточнил Ковард, как будто интересовался который час.
— Не знаю, что делают. Никто не выживал, чтобы рассказать. Но как ты думаешь, долго ли ты проживешь, если когтистые лапы потянут тебя в трещину и будут там таскать по узким пустотам?
— Я слышал, они хотят быть похожими на людей, поэтому выпивают мозг, — бросил через плечо Мик, не отрываясь от дороги.
— Нет, мозг им без надобности. Это же машины, они не могут питаться органикой, — возразил Шами.
— Ну надо же, какое-то рациональное звено в этой байке! — воскликнул Лайам.
Шами веско заметил:
— Кто-то описывает их низкорослыми, ковыляющими, с большими руками, а кто-то, что они ходят в черных плащах. Их электронный мозг видит мир в причудливом свете, но чрезвычайно изворотлив.
— Если у них есть мозг, значит, в него можно всадить нож, — сообщила Калисса, любовно проверяя остроту своего кинжала, что делать в трясущейся машине было вряд ли разумно.
Лайам воззрился на него:
— Зачем ты нам это рассказываешь? Думаешь, мы испугаемся и повернем? Шами, мы из другого теста.
— Ничуть не сомневаюсь, что вы выживете в любой переделке, а вот меня и Мирику порубят там в капусту, пока вы не смотрите, — буркнул парень.
— Калисса, проследи, чтобы Шами не утащил черный копатель.
— Да, Лайам.
— Она шутит и не верит, что такая ситуация возникнет! — воскликнул Шами.
Калисса обернулась и серьезно посмотрела на него:
— Если я увижу, как что-то затягивает тебя в трещину в стене, я спасу тебя и повытаскиваю из этой твари микросхемы.
Шами сглотнул, глядя в ее холодные глаза, но, кажется, его это успокоило.
Тем временем они уже подъехали к фабрике. Здесь собралось несколько человек из так называемой банды, которую сам Лайам считал чем-то вроде сообщества единомышленников. Он объединил вокруг себя людей, ищущих в жизни что-то, не знающих что, но чувствующих, что Лайам ищет тоже самое. На вылазку отправились далеко не все, основная часть осталась в Штабе — доме в промышленном районе, который купил Лайам за бесценок, чтобы было, где собираться, а тем, у кого нет крыши над головой, чтобы было, где жить. Все начиналось с нескольких ребят, которые не знали, чем заняться в жизни, а Лайам дал им цель, потом в Штабе стало довольно многолюдно.
