Этот бал был приурочен к двухсотдевяностолетию дома Романовых и состоялся в Зимнем дворце в феврале 1903 года. Костюмы для бала создавались по специальным эскизам художника Сергея Соломко с привлечением консультантов по историческому костюму.
Если взглянуть на любимую многими даму треф из колоды «Русский стиль» и сравнить ее с фотографией великой княгини Елизаветы Федоровны (старшая сестра императрицы и супруга великого князя Сергея Александровича), становится очевидным, что немецкий художник, рисовавший карты, был вдохновлен именно этой высочайшей особой и ее костюмом. Червовая дама – очевидно похожа на княгиню Ксению Александровну.
Костюм червового короля – это маскарадное одеяние Николая II. Однако художник намеренно не стал придавать лицу этой карточной фигуры царские черты – портретное сходство с императором было бы оскорблением верховной власти.
Об остальных фигурах ведутся многочисленные споры, так как сходство с присутствующими на балу у них менее очевидно, но не заметить общие черты многих костюмов и лиц сложно. Например, портреты великих князей Михаила Александровича (брата Николая II) и Андрея Владимировича (двоюродного брата Николая II) часто сравнивают с трефовым и бубновым валетами соответственно.
Но на самом деле, мне кажется, не надо высматривать точного сходства в лицах и фигурах. То, что художник вдохновлялся фотографиями с бала Романовых, – очевидно. Но это не значит, что он пытался изобразить на картах реальных людей.
Итак, карты были готовы и отпечатаны в Петербурге на Александровской мануфактуре в преддверии празднования 300-летия дома Романовых. Но вскоре в России случилась революция, Романовых свергли, большевики вязли власть в свои руки, Александровская мануфактура закрылась на несколько лет.
Позже советский художник-иллюстратор Юрий Иванов с незначительными изменениями срисовал с оригинальной колоды карты «Русский стиль» для офсетной печати. И с семидесятых годов весь СССР играл в эти карты. Позже семья последнего российского императора была канонизирована и теперь получается, что на игральных картах можно увидеть семью страстотерпцев.
В пользу богадельни
Бордо – город, который знают все любители лучших французских вин. Бордо такой большой, что его именуют вторым Парижем. Он расположен на юго-западе Франции, недалеко от Бискайского залива, на берегах Гаронны. Прогуливаясь по центру Бордо, можно увидеть самую большую площадь в Европе, одну из самых старых христианских церквей, самую длинную пешеходную улицу во Франции и самое большое зеркало из воды!
Именно на местных кухнях родились знаменитые шедевры кулинарного искусства – блюда из утки и фуагра.
В XVIII веке благодаря развитию торговли с Америкой город процветал. А в 1746 году местный градоначальник пообещал сделать Бордо одним из красивейших городов Французского королевства и расстроил центр в соответствии с принципами классицизма. Архитектурными творениями того времени можно полюбоваться и сегодня.
С давних времен Бордо считался крупным морским портом, и через него отправлялись в путешествие по другим странам игральные карты, производимые во Франции. В 1665 году Лиможа, владелец предприятия по их производству, догадался предложить изготавливать их прямо на месте, в Бордо, а выручку направлять на пользу богадельни. В 1669 году Лиможа получил августейшее соизволение, и Бордо стал двенадцатым городом королевства, где была разрешена печать игральных карт. Интересно, что среди первых мастеров карточного производства числились Жан Валет и Жан Винни.
Но я хотела бы сделать акцент на другом факте – меня заинтересовало именно то, что доходы от продажи игральных карт шли на богоугодное дело – заботу о стариках. И это не единственный случай. Известно о прошении к управляющему Лангедоком (тоже Франция) от 9 ноября 1693 года: «Попечители богадельни города Монпелье, доходов которого недостаточно для обеспечения заботы о бедных странниках, просят предоставить две льготы: разрешить во всех епархиях изготовление игральных карт и продажу стекла».
Примечательно, что и история российского картопечатания тесно связана с благотворительностью.
Считается, что игральные карты попали в нашу страну при Иване Грозном, предположительно из Польши. Однако в письменных свидетельствах о картах впервые упоминается в Уложении 1649 года, которое предписывает с игроками в карты поступать «как писано о татях» (ворах), т. е. бить немилосердно, отсекать пальцы и руки. Указом 1696 года введено было обыскивать всех заподозренных в желании играть в карты, «и у кого карты вынут, бить кнутом». В 1717 году воспрещается игра в карты под угрозой денежного штрафа. В 1733 году для рецидивистов определены тюрьма или батоги.
Но несмотря на все строгие указания и наказания, при дворе, видимо, в карты поигрывали – сохранилась опись имущества времен смерти царя Алексея Михайловича, и в ней среди прочих вещей упоминается и нескольких десятков карточных колод.
Законным способом проведения досуга игральные карты были признаны только при Петре I. Тогда же их начали печатать в России, а не только привозить из-за рубежа.
Царь пожелал открыть две небольшие мануфактуры в Москве, которые печатали карты. Но окончательно государственная монополия на производство игральных карт была введена при Александре I.
И вот тут хочу вам рассказать о Московском императорском воспитательном доме. Его здание, выходящее фасадом на Москворецкую набережную
[21], хорошо знакомо москвичам. До 2013 года в зданиях Воспитательного дома базировались Военная академия РВСН и Российская академия медицинских наук.
Но речь сейчас о времени правления императора Александра I. Тогда Воспитательный дом управлялся Опекунским советом и финансировался частными пожертвованиями (в том числе от имени монархов и великих князей) и налогами – четвертью сбора с публичных зрелищ и особым налогом на клеймение карт.
Хочу обратить ваше внимание, что все игральные карты, которые продавались в XVIII веке в России, облагались налогом. Его сумма составляла пять копеек с колоды российского производства и десять, если карты были привозные, заграничные.
С 1819 до 1917 года Воспитательный дом обладал монополией на производство игральных карт. Их выпускала одна-единственная мануфактура в стране – Александровская, в Петербурге (позже Комбинат цветной печати).
До 1820 года решением Опекунского совета Воспитательного дома право клеймения карт также могло отдаваться на откуп. В свое время такая система вызвала бурный рост количества производившихся игральных карт.
К середине XIX века сложилась традиция – на бубновом тузе рядом со значком масти располагать надпись: «В пользу Императорского воспитательного дома» с таким же изображением, как на налоговом штампе, употреблявшемся многие десятилетия. Также на этой карте помещалась имперская символика в виде двуглавого орла. В центре «штампа» изображалось гнездо пеликана с птенцами – давний символ Воспитательного дома.
