– Аматэру-сан? – подала голос Фудзикава, подойдя ко мне.
– У меня к тебе пара вопросов, – сообщил я, задирая голову, чтобы видеть её лицо – я-то сидел в кресле, в отличие от неё. – Присядь.
Сев на краешек кресла, стоящего напротив меня, Фудзикава спросила:
– О чём вы хотели спросить, Аматэру-сан?
– Во-первых – кому ты служишь? – чуть наклонил я голову вбок.
– Аматэру Норико и только ей, – ответила она незамедлительно.
Не врёт.
– Как долго ты будешь служить ей?
– До конца, – ответила она, но через полсекунды пояснила: – Пока один из нас не умрёт. У инугами не очень продолжительная жизнь, Аматэру-сан, так что состаримся и умрём мы примерно в одно и то же время.
– Стоп, так вы ровесницы? – удивился я.
Мне почему-то казалось, что Фудзикаве лет… много.
– Нет, Аматэру-сан, – взлетели в удивлении её брови. – Просто я уже полжизни прожила. Мне сто два года, а инугами лет двести в среднем и живут.
Думаю, Норико всё-таки раньше от старости умрёт, но тут неизвестно – в Японии вообще полно долгожителей.
– С этим понятно, – произнёс я, чуть кивнув. – Ещё хотелось бы узнать, на что ты готова пойти ради Норико. В смысле… – замолчал я, подбирая слова.
– Я поняла вас, Аматэру-сан, – кивнула она. – Мы заключили контракт служения. Это не рабский контракт, так что я имею немало свобод, но, если потребуется, я отдам за госпожу жизнь. Безопасность госпожи вообще у меня в приоритете. То есть… – замялась она. – Вы обязаны знать – если, к примеру, в критической ситуации встанет выбор между госпожой и её детьми, я выберу госпожу.
Плохо, но ожидаемо.
– А если я не пожелаю оставлять детей? – спросила Норико.
– Тогда я останусь прикрывать вас всех, – пожала Фудзикава плечами. – Либо, если мне позволит сила, упакую вас в чемодан и сбегу.
– Я определённо стану достаточно сильной, чтобы ты не смогла так поступить, – произнесла Норико хмуро.
– Я буду только рада этому, госпожа, – склонила Фудзикава голову.
– Ладно, – вздохнул я. – Обстоятельно о вашем контракте мы поговорим в другой раз. Напоследок спрошу – ты ведь понимаешь, что мои приказы на втором месте после приказов Норико? И ты обязана их выполнять.
– Конечно, Аматэру-сан, – кивнула она. – Я знаю, что такое начальство хозяина.
– Ну и отлично, – заключил я и покосился я на Норико, которая всё ещё хмурилась. – Я постараюсь не лезть к тебе с указаниями, но и ты не игнорируй слова главы Рода. Мелочами типа указания сделать мне чай я тебя беспокоить не буду, но если уж что-то приказал, будь любезна выполнить.
– Я бы не посмела игнорировать ваши слова, Аматэру-сан, – на этот раз она даже корпус чуть склонила. – И, между прочим, я неплохо делаю чай.
Хм, то есть я и по мелочи могу ей приказывать?
– Нашла кому это говорить, – подала голос Норико. – Осквернителю чая плевать, кто и что ему готовит, – у Фудзикавы после этих слов аж брови взлетели, а Норико, поймав её взгляд, махнула рукой и произнесла: – Потом расскажу.
– Между прочим, в чае я разбираюсь, – заметил я. – Немного.
Норико на это лишь закатила глаза и покачала головой. То ли мужу не хотела перечить, то ли с дурачком спорить.
* * *
На следующее утро, после того как проводил Рейку до машины, на которой её отвозят в школу, я отправился к Атарашики. Старушка сидела у себя в кабинете и явно ждала меня. В ином случае я нашёл бы её в гостиной, где она читала бы газету. По утрам я и сам сижу там, просматривая мировые новости по телеку.
– Ну рассказывай, – сказала она и клацнула по клавиатуре, после чего повернулась ко мне: – Зачем тебе потребовалась эта вещица?
Подойдя к столу, я поднял лежащий там артефакт Древних, представляющий из себя пустую портретную рамку. Положив его обратно, пододвинул к столу Атарашики единственный в кабинете стул. Кресел было несколько, а стул один.
– Тут нужно с самого начала рассказывать, – произнёс я, усаживаясь на стул, и, немного помолчав, продолжил: – Дело в том, что вчера ко мне заходил принц Нарухито.
По ходу рассказа выражение лица Атарашики почти не менялось. Ну да, она двигала бровями, прикрывала глаза, покачивала головой, но в целом выслушала меня спокойно. А вот конец истории она слушала, поставив локти на стол и сцепив ладони в замок. Да и вид у неё был довольно напряжённый.
– То есть ты хочешь сказать, что именно эта Картина Древних и есть пульт? – спросила она, когда я закончил.
– Ну сама подумай, – ответил я с усмешкой. – Древние с лёгкостью раздавали свои артефакты, но я, например, не знаю ни одного случая, когда они делились с людьми своими технологиями. Как, собственно, и готовыми технологичными продуктами. Те же Картины, – кивнул я на артефакт, лежащий у неё на столе, – ни разу не были подарены. Их находили и забирали себе уже после исчезновения Древних. А тут аж целый пульт от боевых спутников.
– Не понимаю, к чему ты ведёшь, – чуть качнула она головой.
– Вспомни, – произнёс я с улыбкой. – По телефону я сказал тебе передать кладовщику, чтобы он отдал тебе артефакт, лежавший рядом с костями Древнего. Это, – ещё один кивок на Картину, – высокотехнологичный гаджет, который не доверили бы защитникам Хранилища, и уж тем более он не может лежать в одной из ячеек. Пульт от спутников до самого конца должен был быть у хозяина объекта.
– Тогда почему Древний не воспользовался им? – спросила Атарашики. – Я точно знаю, что они не раз убивали себя с их помощью, лишь бы забрать с собой врагов.
– Так может, и использовал, – пожал я плечами. – Ушёл же остров на дно морское. Так там ещё, судя по всему, генератор почти не работал, энергии даже на двери не хватало, в то время как остальные Хранилища прекрасно себя чувствуют. То есть он перестал нормально работать не потому, что стареньким стал.
– В других хранилищах есть жрецы, они могут заниматься техобслуживанием, – упёрлась старуха.
Бессмысленный спор, но я всё же отвечу.
– А спутники тоже жрецы обслуживают?
– Мда… – произнесла она. – Ладно, с этим согласна. Тогда другой вопрос. Даже два. Зачем Древнему пульт? У него ведь свой должен быть. И раз уж ему нужен конкретно этот, почему он сам не спустился. Уж с его-то возможностями… а они у него определённо должны быть большие, он и сам мог забрать нужную вещь.
– У меня нет ответа на эти вопросы, – развёл я руками. – Сам об этом думал, но… Тут до бесконечности можно строить теории, подтвердить или опровергнуть их мы не можем.
– Не любишь ты теории строить, – покачала она головой.
– Бессмысленность я не люблю, – уточнил я. – Ну придумаем мы сотню теорий, зачем ему пульт, а толку? Ни подтвердить, ни опровергнуть их никто не сможет. Строить на этих теориях дальнейшие планы банально опасно. И? Ради чего мы будем мозги напрягать?
