Судя по безразличному выражению лица, Багратион в курсе, кто там воду мутит.
— Ну да, — хмыкнул он. — Получается, сначала вы подбиваете филиппинцев против американцев, а потом сами нападаете на первых. Я бы тоже не понял, что происходит. Точнее… — задумался он. — Я бы не понял, какова ваша конечная цель, — посмотрел он мне в глаза. — Понятно, что вы против Филиппин. Сначала хотите, чтобы их прижали американцы, а когда они практически готовы это сделать, нападаете сами? Зачем? Что дальше?
Это он размышляет или вопрос задаёт?
— Полный захват Филиппин, — решил я ответить.
Просто уже бессмысленно что-то скрывать. Если русские решат сделать подлянку, им и предыдущей информации хватит.
— А вы амбициозны… — произнёс он медленно. — Мне нравится. И что вы хотите от нас?
— Я хочу, чтобы вы изобразили третью сторону, которая хочет урегулировать конфликт на Филиппинах, — ответил я. — У Российской Империи в этом плане довольно серьёзная репутация.
Немного помолчав, Багратион произнёс:
— Возможно, я слишком стар и закостенел, но что-то я не понимаю, чего вы хотите добиться.
— Причины, Андрей Витальевич, — улыбнулся я. — Аматэру столько времени пытается стравить Филиппины с американцами, а тут приходите вы и ставите мой план под угрозу.
— О-о-о… — протянул он. — Ахм… А… Хм… Неплохо. Это может помочь. Действительно может. Американцы определённо получат понимание ваших мотивов. А если вы ещё и поясните, почему так не любите эту страну и что просто хотите их наказать… Да, неплохо. Только вот как быть с нашей репутацией, о которой вы упомянули?
— Не совсем понял, — нахмурился я. — Ваша репутация зависит от взятых на себя обязательств. А если вам придётся уйти, даже не начав толком работать, то причём здесь она?
— А вам это поможет? — приподнял он бровь. — То, что мы даже толком не начнём работу?
Головой мне в тот момент пришлось работать очень быстро. Слишком много нюансов.
— Хорошо, — произнёс я. — Внесём дополнение. Вы начинаете работать, и в этот момент в ваши политические разборки лезет правительство Японии. Четвёртая сторона, которая пытается уговорить вас отойти в сторону. Вам наконец-то удаётся деликатно отшить японцев и в тот момент, когда вы готовы приступить к самому урегулированию конфликта, в дело вступаю я.
Моё предложение Багратион обдумывал довольно долго, чуть больше четырёх минут.
— Может получиться, — заговорил он, наконец. — Мы ещё и работать толком не начнём, а вы за счёт братского Рода уже будете в курсе наших серьёзных намерений.
— Что, естественно, сильно меня встревожит, так как мне не нужно, чтобы на Филиппинах царил мир и порядок, — закончил я.
— Что ж, — покачал он головой. — Интересный выход из ситуации, найденный за несколько секунд. Вы меня впечатлили, господин Аматэру.
На самом деле, плюс-минус такие планы у меня и были, просто акценты расставлены по-другому. МИД Японии я хотел привлечь, если бы это вообще получилось, в качестве дополнительного повода, в глазах американцев, конечно же, напасть на Филиппины. Типа, смотрите, я даже свои связи с правящим Родом привлёк, чтобы русских убрать, но раз уж не получилось, то у меня не остаётся иного выбора, кроме как самому напасть. И если бы не получилось, это был бы приемлемый минус. Теперь же, без привлечения МИДа Японии, похоже, весь план будет нарушен.
Очень надеюсь, что Нарухито мне поможет. И я сейчас даже не про желание принца, а про его возможности. Ему ведь ещё надо будет с отцом как-то разобраться. Обосновать разборки с русскими, не упоминая при том Аматэру.
— Вы слишком высокого обо мне мнения, Андрей Витальевич, — покачал я головой. — Не такая уж и сложная эта задачка.
На что Багратион в задумчивости покивал.
— Хорошо. Я понял, чего вы хотите, господин Аматэру, — произнёс он. — Это возможно, но я должен проконсультироваться с Его Величеством. Как он решит, так и будет. Думаю, вы и сами понимаете, сколько подводных камней в вашей просьбе, так что не буду ничего обещать. С Его Величеством у меня запланирована встреча послезавтра, так что давайте вернёмся к этому разговору в это же время через два дня.
— Я могу только поблагодарить за такую оперативность, — чуть склонил я голову.
— Просто сложилось так, — махнул он ладонью. — Всего хорошего, господин Аматэру.
— И вам, Андрей Витальевич, — ответил я, перед тем как отключить связь.
Откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза, ещё раз прогнал в голове детали нового плана, после чего поднялся на ноги и вышел из кабинета. Надо решать вопрос принца, который, к слову, совпадает и с моим делом. Мне ведь тоже надо укрепить магическую защиту дома в Токио.
— Господин, — обратился ко мне стоящий в коридоре Каджо.
Мой Каджо. Каджо Суйсэн. Это важное уточнение, так как в поместьем в Токусиме управляет его семья и этих самых Каджо тут полно.
— Что случилось? — спросил я его.
— Двадцать минут назад вам звонили из управления полиции, — произнёс он. — Передали, что была поймана какая-то иностранка, утверждающая, что имеет информацию, связанную с безопасностью членов Рода Аматэру.
— Ну что за день, — вздохнул я. — Как её зовут хоть сказали?
— Амалия Нойман, господин, — ответил Каджо.
Няня Рейки? Во дела… Опасность для членов Рода?… Блин, а в полицию-то она за что угодила?
Глава 5
Когда я видел Амалию Нойман в последний раз, это была полноватая женщина, смотревшая на мир не то чтобы высокомерно, а как человек, знающий себе цену. Мощная, гордая, следящая за своей внешностью дама. Сейчас же, когда её завели в комнату для допросов, я увидел изрядно похудевшую, потрёпанную женщину, которая, как мне кажется, была готова сломаться в любой момент. Лишь та самая гордость не давала ей опустить плечи. Но стоило ей только зайти в комнату и увидеть меня, из неё словно стержень вытащили, и одновременно с этим я почувствовал исходящее от неё облегчение. Даже я, со своей недоэмпатией, это почувствовал.
— Полицейский-сан, не могли бы вы снять с неё наручники? — спросил я у мужчины, что привёл её. — Заодно организуйте чай или кофе.
— Да, конечно, Аматэру-сама, — поклонился он, после чего полез за ключами от наручников.
Когда Амалии освободили руки, её глаза увлажнились, а когда она села за стол, женщина прикрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Я не стал её трогать, дав женщине успокоиться самой. В руки она себя взяла только когда в комнату занесли поднос с чашками и блюдцем, на котором лежало несколько печений.
— Прошу меня простить, господин Аматэру, — произнесла она, вытирая глаза. — Последние недели были очень сложными для меня.
Недели?
— Ничего, — ответил я. — Всё в порядке. Расскажите мне, что случилось.
