Дочь почувствовала топот на расстоянии. Воздух вздымался, гремели копыта. Знакомый запах зубриного навоза облаком клубился впереди стада. Да, стадо бежало к броду. Зверей было немного – столько, сколько можно сосчитать на пальцах обеих рук, – но все же это было стадо.
Любимая четвероногая еда Дочери двигалась в ее направлении, но проблема была в скорости. Зверь такого размера расходует большое количество энергии, нужной для бега, только при крайней необходимости. Звери убегали не просто так. Кто-то – какой-то хищник – преследовал их. Животные начали пересекать реку, и вскоре она почувствовала запах: волки.
– Ароо, – крикнула она, предупреждая Струка об опасности.
Волки, как правило, бродили по землям, где не было семей. Земля ее семьи была слишком холмистой и пересеченной для волков. Хотя она почти не имела с ними дела, в ней жила наследственная неприязнь к ним. Семья считала волков слишком шумными, они излишне громко лаяли, настоящие каркуны. Волки редко бросали вызов семье, но нападали на зверей, на которых иногда охотилась семья. Семья не уважала волков и полагала, что они охотятся такими большими стаями, потому что у них слабые челюсти. Крупную добычу им удавалось убить только потому, что они использовали все зубы стаи, чтобы медленно рвать и раздирать шкуру зверя. Волки были недостаточно сильны, чтобы держаться за свою территорию. Вместо того чтобы жить оседло и быть хозяевами на своей земле, они пребывали в вечном беспокойстве и движении.
Со своего места Дочь чуяла запах их дыхания и постоянный страх, в котором они жили. Она сморщила нос, увидев, как вожак метнулся к броду. Он был серым, с клочковатой, пятнистой шерстью, глаза были скошены от недоверия ко всему живому на земле. Она щелкнула языком, но Дикого Кота уже давно след простыл. Он спрятался в полый изгиб дерева.
– Ароо, – прорычала она.
Она не боялась волков, но понимала, что с ее животом от них следует держаться подальше. Она подошла к смотровому дереву, и Струк начал карабкаться выше, чтобы освободить для нее место. Она быстро догнала его и подождала, пока он долезет до следующей ветки. Он двигался медленно, и на миг она усомнилась, здоров ли он. Но эта беспокойная мысль тут же сменилась другой. Взобравшись на дерево, она упала в собственных глазах. Ведь волки слабее, а она дала им повод злорадствовать, что они обратили семью в бегство.
Но настоящее унижение было впереди. Дочь и Струк не интересовали волков. Эта парочка не могла причинить им вреда. Волки видели только зубров. Окружив животных, они кусали их под коленями, чтобы сбить небольшое стадо в тесную кучку и гнать его по воде через брод. Волков было много, так что они могли подгонять группу и легко выбрать более слабых животных. Нескольких самых неповоротливых зубров отрезали от стада. Вскоре волки окружили немолодую самку. Шерсть на ее морде была седой, а двигалась она так, будто плечи у нее не гнулись. Струк постучал по руке девушки и указал на старую корову. Он со знанием дела приложил палец к носу.
Двенадцать щелкающих челюстей трудились без устали. Сразу трое волков кусали старую корову, чтобы помешать ей догнать стадо. Дочь подумала, что ее семья поступает с зубрами точно так же. Она поняла, что у них с волками есть что-то общее. Так что хоть какого-то уважения они заслуживают, хотя этим более слабым животным понадобилось целых двенадцать тел, тогда как семья могла бы сделать то же самое в гораздо меньшем составе. И убивают они по-разному. У волков нет длинных копий, которые делают смерть быстрой и спокойной. Они раздирали шкуру, выкусывали куски плоти величиной с ладонь, беспрерывно тявкали, лаяли и устроили такой гам, что Дочь закрыла уши руками. Хотя она не особо задумывалась над этим, она видела перед собой медленную и мучительную смерть, корова ревела от страха и смятения. На это было трудно смотреть.
Когда все было кончено, волки продолжали лаять и визжать в шумной возне. Они толкали и кусали друг друга, пытаясь пробиться к туше. В таком способе приема пищи не было порядка, но дело было сделано. Через некоторое время волки подкрепили силы и отошли в тень деревьев, чтобы отдохнуть. Они могли остаться рядом с тушей и снова поесть, когда им захочется, но большой зубр был слишком крупной добычей для такой маленькой стаи. Они не запасали еду на будущее. Просто сидели, тяжело дышали и переваривали пищу, наблюдая, как кормятся более слабые звери. Дочь хорошо знала это чувство. Однажды она поступила так же.
Над головой в ожидании поживы каркали вороны. Рядом приземлился стервятник. За дальним кустом метался маленький койот. Каждый с опаской смотрел на тушу, проверяя, не настала ли его очередь. Через некоторое время Дочь, красная от стыда, спустилась с дерева. Она жестом велела Струку спрыгнуть ей на спину, так как не хотела, чтобы его тонкие ноги стали приманкой для волчьих челюстей. Они медленно подошли к туше. Все звери смотрели на них, и она кожей чувствовала жар волчьих глаз. Верхнюю губу она держала приподнятой, чтобы почуять любое изменение их пульса. Но пульс оставался ровным, значит, набрасываться они не собирались.
Она осторожно ссадила Струка и поставила рядом с собой, давая понять, что он с ней и не имеет отношения к туше. Сняв с пояса каменный зуб, она отрезала кусок мяса, свисавший с ребер зубра. Конечно, это не было жирное мясо из области сердца или большой кусок из заднего бедра. Те давно были съедены. Она искала куски пожирнее. Существам, стоящим ниже в пищевой цепочке, пусть достаются меньшие, покрытые щетиной части туши. Она отрезала мясо, разломила кость и забрала столько, сколько посмела. Каменным зубом она расковыряла кость и стала сосать костный мозг, как гиена. Голову и глаза она держала опущенными в знак уважения, и волки не препятствовали ей.
После нее подойдут другие одинокие хищники – полосатая гиена и шакалы. Потом настанет черед енотовидных собак и даже барсуков. Держа в руке мясо и две кости ног, Дочь снова закинула Струка себе на спину и притянула его поближе. Она медленно вернулась в лагерь. В ее маленькой победе не было триумфа. Вот оно, их теперешнее место в порядке вещей. Вместо того чтобы смотреть вперед, выискивая добычу, она тревожно озирается, боясь опасности. Все изменилось.
23
На следующее утро Дочь огляделась и увидела, что зад Струка, как обычно, торчит в воздухе. Он тяжело дышал и прижимался к ней так тесно, что она не хотела вставать. Обычно она просыпалась раньше. Вечером Струк выпрашивал у нее зубриное мясо, но она пока не хотела его есть. Она сделала запас на несколько дней: обработала мясо огнем и спрятала в тайник в дупле. Она сомневалась, что в ближайшее время им попадется еще одна туша, а значит, им понадобятся силы, чтобы собирать мелкое мясо и как можно больше кореньев, ягод и орехов. В тот день она добыла для еды нескольких рыжих белок – убила камнями, как это делала Большая Мать. Она насадила их на палку и поджарила на огне.
Девушка толкнула Струка локтем и скатилась со шкуры, на которой они спали. В то утро воздух был холоднее и укусил ее за нос. Губы у Дочери пересохли – ее телу требовалось много воды, чтобы ему было хорошо. Она также беспокоилась об их убежище. Она выбралась из полуразрушенной хижины и подняла взгляд к небу. Над деревьями растянулся тонкий слой перистых облаков. Они были похожи на волнистый песок на отмели. Погода вот-вот изменится. Приближаются бури.
