— Как бы я мог? — открыто улыбнулся дракон. — Я бы хотел, чтобы все произошло по правилам. Чтобы ты приняла мою руку, чтобы мы танцевали и под бой главных академических часов ты бы отдала мне свой первый поцелуй. Но я…
Я чувствовала, что с этим первым поцелуем что-то не так. Что я куда-то вляпалась, но сама не знаю куда. Но…
— Но если не ты, то кто? — тихо спросила я.
И Арт замер. Заледенел, а через мгновение подался вперед:
— Я слышу искренность в твоих словах.
— Не имею привычки лгать дорогим людям.
— Я дракон.
— Не существенно, — отмахнулась я и серьезно продолжила, — не могу сказать, что это любовь. Но ни к кому и никогда я не чувствовала ничего подобного. И… И меня пугает то, что мы рискуем не прожить наше «долго и счастливо». Но я хочу попытаться. С тобой. Только с тобой.
Арт выглядел так, будто его, весьма молодого и здорового дракона, сейчас дернет инсульт. Но не успела я толком испугаться, как он прищурился и спросил:
— Ты когда-нибудь летала на драконе?
— Нет.
— А хочешь?
— Спрашиваешь, — фыркнула я, — конечно хочу!
Земля и небо вновь поменялись местами, а после…
Каюсь, я попискивала от восторга. Артаганн был огромен, он рассекал воздух так, будто все, абсолютно все законы физики, аэродинамики и прочая заумь — не про него. Он взмывал за облака и опускался вниз. Мы несколько раз покидали купол, но быстро возвращались обратно — я мерзла.
После, он так же на лету перевоплотился, подхватил меня на руки и приземлился на все тот же балкончик.
— Доброй ночи, Доркас Лагрант, — выдохнул он. — У нас будет долго и счастливо, даже если весь мир будет против.
И я, уже сидя на постели, отчетливо поняла — Арт из тех мужчин, которым нужна цель. И цель «выжить» для него не важна, ему не было интересно пободаться с миром просто ради самого себя. Но, кажется, ради нас… Кажется, ради нас он готов сражаться.
— Ссерша, я сегодня странно себя вела, — пробормотала я и накрылась одеялом.
— Семитравка колдовской бальзам, — отозвалась змейка из своего веточно-соломно-мохового гнезда. — Кто-то впадает в ярость, кто-то в меланхолию. А кто-то начинает слышать свое сердце. Доброй ночи, Доркас.
— Доброй ночи, Ссерша.
Глава 10
Утро принесло с собой эмоциональное похмелье. Нет, серьезно. Я укрылась одеялом с головой и не хотела выходить во внешний, враждебный мир. Мир, где нужно как-то жить дальше. Жить, помня о потрясающих поцелуях обреченного на смерть дракона.
Зажмурившись, я последовательно отказалась от кофе, подсоленных сухариков и от похода в столовую. Потому что под одеялом тепло, темно и уютно. И не нужно ничего решать.
— Разве Доркас трусиха? — провокационно спросила Ссерша.
— Трусиха, — мрачно отозвалась я.
— Доркас хочет, чтобы дракон подумал, что все было ошибкой?
— Доркас хочет, чтобы этот дракон жил! — психанула я, и резко села, скидывая с себя одеяло. — Мне со своей жизнью не справиться, а тут еще и его нужно как-то спасти!
Ссерша посмотрела на меня как на дурочку:
— Кого спасти?
— Арта, — я дернула плечом, — ну, слухи ходят… Да и сам он их подтверждает! И ты это прекрасно знаешь.
Моя хитрая ши-тари покивала, переставила на постель поднос с кофе и мисочкой сухариков, после чего и сама забралась ко мне, спрятав хвост в складках одеяла. И вкрадчиво спросила:
— То есть, до поцелуя Доркас было не жалко дракона? А теперь жалко?
Взяв чашку в руки, я попыталась объяснить свое состояние:
— Нет. Все не так. Я просто не думала об этом.
— Сердце Доркас старательно молчало. Но почему Доркас думает, что дракон не спасет себя сам? Зачем Доркас такой дракон, которого надо спасать?
Тут я немного зависла, пытаясь прочувствовать слова ши-тари. Затем уточнила:
— То есть, если он не справится и все-таки погибнет, то туда ему и дорога?
— Жизнеспособное потомство оставляет сильнейший, — покивала змейка. — Сильный самец — сильные яйца. Сильные яйца — больше детенышей выживет. Выживет больше детенышей — самка будет счастлива. Счастье — это хорошо.
— Счастье — это хорошо, — согласилась я и пододвинула к ней сухарики, — пополам.
А больше сказать было нечего. Потому что не стоит забывать, кто человек, а кто ши-тари. И Ссерша, при всей своей мудрости, мысли все же несколько иными критериями. Ее логика временами не согласуется с моей.
Но вместе с тем, слова змейки меня успокоили. Вчерашний вечер ничего не изменил, просто… Просто чувства и эмоции вышли на поверхность и это было потрясающе.
Жаль только, что к моим ногам не рухнул ни один король и я не могу менять мир и тащить его к идеалам гуманизма, прикрываясь короной.
Значит, мне остается только один путь — задолбать дракона так, чтобы он сам захотел разобраться со своей жизнью и избавиться от смертельной угрозы.
"Тут главное не переборщить, а то решит еще, что на том свете спокойней будет", хмыкнула я про себя.
— Откуда в Доркас столько жажды контроля? Другие не думают о мужчинах так, как думает Доркас, — спросила Ссерша и захрустела сухариком.
— Я не хочу тебе врать, — не задумываясь ответила я.
И змейка просто кивнула и перетащила сухарики к себе поближе. Я же ограничилась пустым кофе. И едва не подавилась последним глотком, когда в дверь адово забарабанили.
— Я не твой дворецкий, Лагрант! — заорала с той стороны моя соседка. — Забери свои коробки!
— Опять подарки? — удивилась я и посмотрела на змейку.
А та, старательно вылизывавшая соль со стенок миски, отвлеклась и задумчиво сказала:
— Опять? Это не опять, Доркас получает мало подарков. Но это только пока. Бал будет ближе и будет больше даров. Ссерша принесет коробки.
— Доркас получает мало подарков. Это потому что бал далеко. Ссерша заберет коробки.
Мгновение, и вот моя змейка возвращается к бережному собиранию остатков соли, а перед постелью высится стопка коробок. Венчает это все крошечный букет колокольчиков и письмо.
— Цветы будет особенно жалко отдавать, — вздохнула я. — На письме чары?
— Все коробки пропитаны магией дракона Доркас, — задумчиво отозвалась Ссерша.
— То есть, это Арт прислал? — оторопела я. — Когда успел?
— Возможно, вчера он был впечатлен? — предположила ши-тари. — Ночь не спал, думал. К утру додумался. Так бывает и у ши-тари.
От рассуждений змейки меня разобрал смех. Спрыгнув на пол, я открыла первую коробку и обомлела:
