Я знал, что у девушки зоркий глаз на всякий грим и
переодевания, и мне как-то не хотелось получить дозу свинца, поэтому я не стал
околачиваться возле «Багровой коровы», а отправился к себе в отель.
В отеле меня ждал неприятный сюрприз. Похоже, полиция
выследила меня. Перед отелем толпились люди и сверкала мигалками полицейская
машина. Нырнув в толпу, я вскоре очутился в пустынном переулке, где снял свой
грим. В небольшой сумке под мышкой у меня лежал другой, он вполне мог помочь
мне ускользнуть от полиции.
В вестибюле я прислушался к разговорам. Словоохотливый
служащий повесил ключ обратно на доску, на крючок с номером моей комнаты.
— Может, он еще вернется, — подобострастно
заключил он.
Болван-полицейский, не спускавший с него свирепого
гипнотического взгляда, пожевал сигару и постарался принять еще более
устрашающий вид:
— Если появится, дашь мне знать. Ясно?
Я вышел на улицу, уселся в тени пальмового дерева и задумался.
По дороге в отель за мной слежки не было.
Должно быть, помог грим. Но все же где-то я допустил ошибку.
Может, кто-то следил за Шварцем и видел меня? Ведь я играл против целой
организации, и им не стоило большого труда убрать меня с дороги. У калифорнийской
полиции чего не было на меня, но, учитывая мое прошлое, им много и не надо.
Какой-нибудь пустяк — и я окажусь перед судом, а суду достаточно будет
взглянуть на мое прошлое, и вынесение приговора не займет и десяти минут.
Сняв грим и снова сделавшись самим собой, я отправился в
«Брукфилд Апартментс».
Особого страха я не испытывал. Я уважаю законы Калифорнии,
ценю свое положение неприкосновенности и не покушаюсь на чужую собственность,
так что бояться мне нечего. Тем более что ни калифорнийская полиция, ни местный
преступный мир ничего толком не знают об Эде Дженкинсе. Я всегда чувствую
малейшую опасность, например когда на меня собираются повесить какое-то
преступление, и в девяти случаях из десяти устраиваю дело так, что на этом
попадаются те, кто замыслил недоброе против меня. Таков вот я, Эд Дженкинс.
Найти девушку с родинкой на руке было делом не трудным. Оно
обошлось мне в десять долларов и заняло всего пять минут. Эта родинка на ее
левой руке явилась неплохим опознавательным знаком. Я узнал, что пятнадцать
минут назад она прошла в свою квартиру одна.
Подойдя к ее двери, я вставил в замок отмычку. Возможно, это
не совсем по-джентльменски — входить в девичью квартиру таким способом, тем
более что она могла отдыхать, но у меня не было ни малейшего желания стоять в
коридоре и вести беседу через закрытую дверь, оповещая всю округу о своих
намерениях.
Замок щелкнул, дверь открылась, и я вошел внутрь.
В комнате, обставленной самой обычной мебелью, витал слабый
аромат духов. Никого не было, но из небольшой гардеробной доносился тихий шорох
одежды.
Я шагнул в полосу света.
— Входи, Дженкинс. Бери стул, присаживайся. Я сейчас
выйду, только надену кимоно.
Это был голос девушки с родинкой. Ну и ну! Она не могла меня
видеть. Тогда откуда она знает, кто это? Кажется, эта девица оказалась куда
умнее, чем я предполагал, но виду я не подал.
— Не спеши, я подожду, — сказал я. — Ты что,
получила мою визитку?
Я притворился, будто посылал ей свою визитную карточку.
Она рассмеялась низким журчащим смехом:
— Нет, Эд. Но я видела тебя сегодня в «Багровой корове»
и слышала, как кто-то открывал дверь отмычкой, так что твоя визитная карточка
мне не нужна. Я и так догадалась, кто пожаловал. Я ждала твоего прихода.
Кое-кто думал, что ты проведешь эту ночь в тюрьме, но только не я. Я знаю тебя
получше.
Она появилась передо мной в розовом кимоно, плотно
облегающем ее стройное юное тело, и протянула мне нежную белую руку. Я поднес
ее к губам.
— Откуда вдруг такое почтение? — спросила она.
— Всего лишь дань твоему уму, — ответил я. —
Знаешь, Мод, мне было бы неприятно узнать о твоей смерти.
— А мне о твоей.
Я отвесил поклон:
— Да, кстати, об убийстве Р.Си. Руперта. Я обнаружил
неких свидетелей, видевших, как девушка с родинкой на руке опрометью убегала из
квартиры сразу после того, как там произошло убийство. Они заявили, что смогут
опознать девушку, если снова увидят ее.
Рука ее потянулась к горлу, лицо побледнело.
— Эд!.. — выдохнула она. — Эд… Ведь это не
ты! Ты не мог этого сделать! Ведь правда же?
В ее голосе слышался такой неподдельный ужас, такое
искреннее волнение, что я был немало удивлен. Мой план начинал рушиться.
— Так ты полагаешь, что я убил его? Да я его в жизни не
видел. Я думал, это ты его убила.
Она покачала головой, глаза ее были широко раскрыты.
— Я вошла в квартиру сразу после того, как он был убит.
Похоже, удар нанесли в тот самый момент, когда я стояла на пороге. Там было
темно, я нашла выключатель, и только тогда увидела, что произошло. Я поняла,
что попала в западню. На мгновение я потеряла самообладание и сломя голову
бросилась бежать. На лестнице мне встретились мужчина и женщина, и я поняла,
что это не случайно, что кое-кому нужно повесить убийство на меня. Увидев тебя
в ночном клубе, я подумала, что это был ты… тогда… в квартире Руперта.
Я пристально посмотрел на нее. Это была единственная
женщина, мысли которой я не мог прочитать. Возможно, она говорит правду, только
суд все равно не поверит ей. Я и сам-то сомневался в ее словах. Я следил за ней
в ту ночь.
Она вошла в ту квартиру, после чего оттуда донесся
сдавленный крик и звук падения тела, и она бросилась бежать.
Р.Си. Руперт был убит ударом ножа, даже не попытавшись
защититься. В квартире не оказалось никаких признаков борьбы, лишь мертвое
тело, нож и лужа крови.
Мы изучающе смотрели друг на друга.
Я махнул рукой:
— Ладно, забудем об этом. Я один знаю про этих
свидетелей. В конце концов, все это не имеет особого значения. Ты сама отвела
меня к главарю вашей банды и видела, как он вручил мне конверт с бумагами, которые
должны были стать наградой за то, что я вскрою сейф.
В этом конверте недоставало двух бумаг. Я играл честно и
честно заслужил эти бумаги, но меня обманули. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала
для меня. Отведи меня к вашему боссу, я хочу поговорить с ним.
Она пристально посмотрела на меня:
— Эд, уж не собираешься ли ты убить его?
Я ответил ей, не отрывая взгляда:
— Я убью его, если он попытается использовать эти
бумаги.
Она снова рассмеялась журчащим смехом, мои слова ее явно
позабавили.
— Эд, ты непревзойденный актер! Ты прекрасно знаешь,
что никогда не сделаешь этого, у тебя просто не будет такой возможности.
Главарь этой банды, как ты изволил выразиться, находится под надежной защитой.
У него есть все: деньги, положение, власть, к тому же никто не знает его в
лицо. Во всем преступном мире всего два человека имеют право свободно входить к
нему.
