Получив пинок сзади, он отлетел на середину комнаты, а я,
воспользовавшись тем, что он освободил дверной проем, бросился к двери и
помчался по коридору.
Адвокат выстрелил мне вслед. Он мог пристрелить охранника,
но это, по-видимому, его нисколько не смущало. Куда попала пуля, не знаю.
Главное, она не попала в меня.
Уличный охранник все еще был без сознания. Выходит, я
рассчитал правильно — он проваляется никак не меньше часа. Снова залаяла
собака, и больше ни звука.
Все окна в доме были темные. Если соседи и слышали
пистолетные выстрелы, они, вероятно, приняли их за автомобильные выхлопы.
Выбравшись на улицу, я злорадно ухмыльнулся. Теперь этому
жирному борову с ледяными глазами придется поискать другое логово. Можно не
сомневаться, я основательно вывел его из себя. Он понял, что я не шучу. Этот
город стал слишком мал для нас обоих, и кто-то из нас обречен.
Но одно преимущество у меня все-таки было. Он зашел слишком
далеко с этой ювелирной выставкой, и это давало мне возможность следить за его
действиями.
Сейчас самое главное для меня — найти новое укрытие. За
всеми отелями и меблированными комнатами в городе велось наблюдение.
Использовав свои средства, этот негодяй направил полицию по моему следу, и,
попадись я ей в руки, моя неприкосновенность на территории штата Калифорния на
время утратила бы свою силу. Но я не собирался позволять кому-либо сидеть у
меня на «хвосте».
Если у человека есть деньги — а они у меня были, — он
может позволить себе многое. Через одну компанию по продаже недвижимости я
купил меблированный домик, нечто вроде бунгало, в тихом спокойном месте.
И полиция и бандиты наверняка думали, что я попытаюсь,
использовав грим, снять номер в каком-нибудь отеле или меблированных комнатах,
им и в голову не могло прийти, что я куплю собственное бунгало в одном из самых
респектабельных районов города. Так я ускользнул от них и избавился от одной
проблемы.
Вторая задачка оказалась посложнее: необходимо было следить
за Шварцем. Малый он был изворотливый, к тому же они предупредили его. Я решил
следить за ним лишь в определенные часы — когда он совершал свой утренний обход
ювелирных салонов и в конце дня.
Эта ювелирная выставка поставила меня в тупик. Газеты вовсю
рекламировали ее, они подробно сообщали, как будет проходить открытие, кто
получил приглашения, какое платье будет на Эдит Джуэтт Кемпер и тому подобное.
Уютно устроившись в кресле в своем маленьком бунгало, я
читал всю эту болтовню о значительности предстоящего события и мысленно не мог
не снять шляпы перед человеком с ледяными глазами.
Меня поразило одно. Все первые полосы сообщали о мерах
предосторожности, которые будут приняты устроителями выставки.
По ночам драгоценности предполагалось запирать в громадный
сейф, полученный от одной из компаний по производству сейфов в целях рекламы ее
продукции. Сейф собирались поместить в центре зала и приставить к нему не менее
пятерых охранников. Если бы сейф поставили в углу, так, что на виду была бы
только его дверь, это одно, но поместить его в центре зала — совсем другое
дело. Таким образом, возможность вскрытия сейфа отпадала. К тому же это был
сейф новейшей конструкции. Даже я не знал, как к нему подступиться, хотя мне
ничего не стоит определить способы вскрытия любого сейфа.
Выяснилось, что Шварц тоже крепкий орешек. Раздобыть
сведения о нем оказалось не так-то просто. Это удалось мне только накануне
открытия выставки. В тот день он наведался в гараж, где стоял бронированный
грузовик.
На боках кузова были приделаны плакаты: «Бронированный
грузовик ювелирной выставки». Да, этот грузовик был надежной штукой — стальные
борта, пуленепробиваемые стекла и капот, металлические бамперы по всей длине
кузова и внушительной толщины шины. Чтобы пробить такое сооружение, понадобился
бы основательный кусок динамита.
Я не осмелился приблизиться к гаражу, пока там находился
Шварц. Только глянул одним глазом и уехал.
Все, что я мог себе позволить, — это вести за бандитами
слежку из автомобиля.
Время поджимало, и я торопился. Я чувствовал, что затевается
что-то крупное, но что именно, сказать не мог. Какие-нибудь жалкие десять тысяч
долларов вряд ли были ставкой в этой игре. Ясно, что бандиты намеревались
сорвать крупный куш и прибрать к рукам лучшие драгоценности города.
Это должно было стать ограблением века. Такие организации
играют только по-крупному.
Я вернулся в свое бунгало и сел за стол — нужно было
хорошенько подумать. Впервые за всю свою жизнь я чувствовал себя по-настоящему
озадаченным. Я вступил в игру, в которой многого не понимал. Все карты были у
другого игрока, и он не давал заглянуть в них. Выиграть у него — означало
разоблачить их замысел, раздобыть бумаги для Элен и обеспечить себе спокойную
жизнь.
Я сидел за столом, бесцельно водя карандашом по листку
бумаги, как вдруг, совершенно внезапно, ответ пришел сам собой. Он был до
смешного прост.
Когда какой-нибудь маг, демонстрируя публике свои фокусы,
спускается в зал, берет у одного из зрителей часы и снова поднимается на сцену,
у него есть несколько секунд, в течение которых руки его скрыты от взора
публики. За это время он может подменить часы, а потом, когда он уже стоит на
сцене лицом к зрителям, помахивая перед ними золотыми часами и предлагая им не
сводить с них глаз, никто не задается вопросом, настоящие ли это часы, и не
случилось ли так, что фокус уже состоялся и часы подменены на другие.
То же самое и с ювелирной выставкой. Предосторожности,
предпринимаемые для обеспечения безопасности драгоценностей, были разработаны
так тщательно, что всякий думал, будто ограбление может произойти только в это
время и ни в какое другое. Подозрения возникли у меня по двум причинам.
Во-первых, каждому ювелирному магазину предлагалось прислать на выставку для
сопровождения экспонатов только одного служащего, который одновременно исполнял
бы обязанности стендиста и охранника. А во-вторых, никто не принимал во
внимание бронированный грузовик, которому надлежало осуществить доставку
драгоценностей. Само его название — бронированный — уже как бы убаюкивало,
внушало доверие и предполагало абсолютную надежность. В глазах людей он
представлялся чем-то вроде банковского хранилища. В то же время это был всего
лишь неодушевленный предмет, управляемый водителем, который мог использовать
его как с честными, так и со злыми намерениями.
По мере того как детали их плана постепенно вырисовывались у
меня в голове, я разработал контр план и занялся необходимыми приготовлениями.
Широкие брюки и джемпер, извлеченные мной из-под сиденья машины, шляпа
набекрень и перемазанные маслом руки — вот и весь мой наряд. Пара превосходных
сигар дополняла эту картину.
Уже через тридцать минут я был в гараже, где стоял
бронированный грузовик.
— Мое почтение, — поздоровался я с ночным
дежурным.
