— Андрей Михайлович, а правда, что ваша невеста совсем по-русски не понимает?
— Никаких личных вопросов, — вклинился мой пресс-секретарь.
— Да ничего, Володя, все в порядке. У Лизы русская мама и бабушка. Она прекрасно понимает и говорит по-русски. Думаю, даже я сам говорю хуже.
Все засмеялись.
— Скажите тоже, Андрей Михалыч. Вы молодец. До вас тут такая жопа была, — поддержал меня один из бригадиров.
И они долго рассказывали мне о том, что было, и как сменилось начальство, и насколько все стало лучше сейчас. Я кивал, конечно, и удивлялся, хотя все это давно знал и сам устроил с помощью вездесущего Сереги Казарина. Он был идеальным агентом для внедрения. Сам, конечно, давно засветился в Московских делах, но имел своих людей по всей России. Или вербовал в свои, идеально точно угадывая лучшего помощника для локального переворота.
Сколько таких маленьких революций мы пережили — я сбился со счета.
— Будем свадьбу вашу смотреть, — пообещали мне все, даже мужики. — Совет вам да любовь. И голосовать за вас пойдем.
— Спасибо, друзья. Рад быть полезным, — кратко поблагодарил я, заканчивая встречу.
Меня ждал самолет в Челябинске. Я сел в машину, которая бодро стартанула и повезла меня на аэродром. Дорога в этот раз не убаюкала меня. Я думал о Лизе и понял, что адски соскучился. Что она делала все эти дни? Скучала хоть немного? Я не имел права желать от нее эмоциональный отклик. Но мне очень хотелось нравиться ей. Как мужчина, а не только как возможность обосноваться в стране. Устав от бестолковых мыслей, я вынул мобильный и позвонил ей.
Устав от бестолковых мыслей, я вынул мобильный и позвонил ей.
— Привет, как ты? — ответила Лиза, почти сразу сняв трубку.
Ее голос был такой теплый и родной. Я даже вздрогнул, немало удивившись собственным эмоциям. Думать о них было некогда, и я просто поддался порыву, сказал честно:
— Устал. Возвращаюсь в Челябу. Не могу уснуть, вот вспомнил о тебе.
Лиза усмехнулась.
— Впервые за семь дней. Какая честь.
И снова что-то знакомое зашевелилось во мне. Но теперь неприятное. Вина? Да, это паршивое чувство, что я должен и не оправдываю ожиданий… Марины?
Проклятье. Наверно я долго молчал, накручивая себя, потому что Лиза заговорила сама.
— Извини, я не хотела хамить. Само как-то получается.
Это уже был только наш диалог и эмоции, которые вызывала только Лиза. Она одна умела ляпнуть, а потом быстро извиниться за несдержанность. Залезть ко мне в кровать, почти вынудить жениться, а потом уверять, что оно все как-то нечаянно вышло, и я не должен сердиться. Заставить меня гулять по Красной площади, зевать в Большом, надеть соблазнительное платье и показать мне его так, что я не смог отказать.
Все это Лиз Торнтон. Моя будущая жена. Кажется, идеальная жена президента.
— Я делаю из тебя хамку? — сразу переключился я.
— Ты делаешь из меня много чего неприличного, Громов — ответила она, снова заставляя меня смеяться.
— Мне это нравится. Ты очень забавная. Иногда.
— Ах, заткнись или я опять начну хамить.
— Даже твое хамство очень забавное.
Смешок на том конце провода неожиданно возбудил меня. Я бы все отдал, что увидеть сейчас ее насмешливо пренебрежительную гримасу. Но между нами были тысячи чертовых километров. Поэтому я решил отвлечься и спросил:
— Торнтоны в Москве?
— Дааа, — протянула Лиза. — И уже до смерти мне надоели. Давай скорее поженимся и отправим их всех домой. Особенно Себастиана. Он постоянно требует рассказать ему о нашем знакомстве и скорой помолвке. Еще один день, и я сломаюсь.
— Завтра все будет кончено, — пообещал я.
— Или только начнется, — неожиданно предположила Лиза.
Я не успел ничего на это сказать, потому что она опять меня удивила, спросив:
— Сколько тебе лететь?
— Немного. Часа два с половиной.
— А ехать?
— Примерно столько же.
— Жесть. Ты же завтра будешь, как говно.
Я захохотал.
— Что смешного, Андрей? Не хочется выходить замуж за зомби.
— Я постараюсь выглядеть достойно.
— Постарайся поспать, пожалуйста. Я смотрю телевизор, ты неважно выглядишь.
Странное, но приятное тепло согрело мое уставшее сердце. Я поспешил поблагодарить Лизу.
— Спасибо за беспокойство. Обещаю, завтра все будет отлично. — И сразу сменил тему. — Кстати, хотел уточнить, у тебя не будет подружек невесты?
— Идиотская традиция. Вроде в России отменили это?
— Я просто хотел, чтобы рядом с тобой был кто-то… близкий.
— Мои родители будут и брат, и ба. И Стерны. Этого достаточно.
— Разве?
— Мои подружки со школы известны в Британии как мстительные шлюшки-аристократки. Не стоит их приглашать в Кремль.
— Ладно. Как скажешь. Приготовления закончены?
— Да… Вернее, я понятия не имею, но Карина отчиталась, что все сделано. Она сказала, репетиция не нужна.
— Думаю, мы справимся без нее, да. Церемония будет символической.
— У тебя очень уставший голос. Пожалуйста, выспись. Ладно?
— Да. Постараюсь.
— Ты тоже отдохни. Увидимся завтра?
— Да.
— Ты помнишь, что обещала мне?
— Боже, да.
— Отлично. Кажется, мне уже хочется скорее жениться на тебе.
— Пошел к черту, Громов.
— Завтра я на нем женюсь.
— Кретин.
— А все говорят, я умный и надежный.
— Они вам льстят, господин президент.
— Ты тоже могла бы ради приличия. Хоть разок.
— Даже разок ради приличия — это выше моих сил.
— Ох, леди Элизабет… — выдохнул я, не в силах сдержать улыбку. — Вы невыносимы.
— Я знаю. Спасибо. Доброй дороги.
Она отключилась, и я убрал телефон в карман, протер уставшие глаза пальцами, откинул голову на сидении, и сам не заметил, как уснул. Кажется, я продолжал улыбаться.
В самолете я, как и обещал Лизе, сразу упал в кровать, но сон снова не шел. Я прокручивал наш разговор. Меня немного напрягало отсутствие подруг на свадьбе. Мстительных шлюх я, конечно, не собирался звать, но… Но Лизе нужен кто-то близкий рядом. У меня были Сергей и Карина, но я скучал по Сашке, который остался в Эдинбурге с женой. Я не уговаривал его приехать, но все же…
Приземлившись в Жуковском, я принял окончательное решение. Наверно, буду жалеть, но… Нет, не буду. Такие порывы никогда не приносили мне разочарования. Пусть наша свадьба игрушечная, но Лизе будет приятно.
