— Лирей? — переспросила я. — Что это такое?
— Лиза и Андрей. Лирей. Это как Бренджелина. Милая, ты совсем не соображаешь.
— Не соображаю, — согласилась я и снова уставилась в окно до самой Остоженки.
В особняк я влетела, не видя никого и ничего. Тащила Арсения за руку, как собаку на поводке. Он не сопротивлялся. Но едва мы вошли в гостиную, сразу начал командовать:
— Даже не думай включать телевизор, Лизбет. Они сейчас такого напридумывают…
Но мне и не нужен был телек. Я хотела посмотреть интервью Марины в Шереметьево, его слили в ютуб. Уже успели нарезать на куски, и понадобилось немало времени, чтобы найти полную версию от Рейтер.
— Удивительно, что информагентство знало о ее интервью, а Громов — нет, — рассуждал вслух мой помощник. — Это все так дерьмово пахнет. Накануне выборов так вообще.
Я кивала.
— Тоже не верю в совпадения. Как все удачно сложилось. Мы были в небе. Она приземлилась за полчаса до нас.
На экране планшета прогрузилось видео, и я увидела Марину. Красивая, обаятельная, благородная, но холодная. Ее взгляд бегал, не задерживаясь на одной камере. Она как будто хотела угодить всем, одновременно не попасться.
Или я уже накручиваю?
— Всем здравствуйте, да я жива, — начала восставшая из могилы жена Андрея. — У меня были причины для отсутствия. Я чудом выжила в горах и почти ничего не помнила о себе. Когда память стала возвращаться, я сама себе не верила. Я не помнила, что люблю Андрея, но не могла не следить за ним, не восхищаться им. Я не была уверена, что мы сможем быть вместе. Его жизнь так изменилась. Но сейчас я наконец разобралась в себе, и знаю, что хочу быть рядом с мужем. Как он всегда мечтал.
— Чушь собачья, — кашлянул в кулак Арсений.
А я едва сдерживала слезы. Она вернулась, чтобы забрать его. Я не представляла, как по закону должна решиться наша ситуация, ведь Марина была признана мертвой. Андрей не нарушал закон. Мы женаты по всем правилам. Наш брак нельзя разрушить.
Или можно?
— Вы вернулись, а ваш муж уже женился на другой женщине. Вас это не останавливает? — выкрикнул кто-то из прессы на видео.
— Недоразумение можно исправить, — элегантно ответила Марина.
— Недоразумение, — пробормотала я, пряча лицо в ладонях. — Недоразумение.
Интервью быстро скомкали. По сути Марина вещала минут десять, ответила на пару вопросов и была такова.
Я достала телефон и стала серфить соцсети и ленты новостей. Разумеется, они все бомбили о восставшей жене.
— Не надо, Лиз. Не мучай себя, — снова пристал Арсений.
— Марина прибыла в Кремль, — прочитала я вслух. — Понимаешь, Сень? Он забрал ее в Кремль. О чем они там будут говорить?
— А ты хотела, чтобы он привез ее в ваш дом? — задал Арсюха встречный вопрос.
— Я бы хотела, чтобы она лежала на Алтае под тонной снега.
— Не виню тебя за такие нехристианские желания.
— Спасибо. — поблагодарила я помощника, вытирая слезы.
— Хватит, Лизи. Не плачь и не смей отчаиваться.
— Ты не знаешь, Арсюх… Ничего не знаешь про них…
— Дохрена знаю, если честно. Я же фанат Громова, забыла?
Хихикнув сквозь рыдания, я продолжила спорить:
— Но он любит ее. Все время, что Андрей со мной, он постоянно думал о Марине.
— С чего ты взяла?
— Да много всего было.
— Что бы ни было, ты его жена. И он любит тебя! — уперся Арсюха.
Я замотала головой, отрицая.
— Он ни разу не сказал мне о любви, Сень. Даже сейчас… Я так ждала… Мне так нужно, чтобы он сказал… Чтобы я чувствовала себя важной для него… Но Андрей просто велел мне ехать домой и ждать его. Разве это правильно? Скажи мне!
— Если он так сказал…
Я перебила:
— Ждать, что он приедет и вышвырнет меня из своей жизни? Скажет, что я больше не его жена? Отправит домой? А мой дом здесь! Мне некуда идти. Если он откажется от меня, я… Я просто умру.
Рыдания окончательно украли мое дыхание. Я упала в объятия Сеньки и ревела, пока не вылились все слезы и не кончились силы. Но они нашлись у Арсения. Едва я затихла, от встряхнул меня и неожиданно выпалил:
— Ни хрена ты не должна сидеть тут и ждать пинка под зад. Ты не только Лиза Громова, но и Элизабет Торнтон. Ты имеешь право пойти к мужу прямо сейчас и потребовать объяснений. Покорно ждать тут — это не про тебя.
Я встрепенулась, даже головой потрясла, но слова Арсения не вылетели. Они закрепились во мне и приободрили.
— Да, — кивнула я. — Какого черта?
Вытерев глаза и нос, я сходила в ванную и умылась холодной водой. Лицо, конечно, отражало мои страдания, а не боевой дух. Пока доберусь до Кремля, пройдет.
— Попросить машину? — спросил Сеня, как только я вернулась из уборной.
— Да, сходи, пожалуйста, — ответила я.
Но как только он скрылся, за дверью, я взяла сумку и прошмыгнула в тайный проход. Тоннель до музея Пушкина тоже никуда не пропал. Даже если меня засекут по маяку, то вряд ли успеют поймать. К тому же, что-то подсказывает, сбэшникам сейчас совсем не до меня.
Я вышла у музея, побежала по Волхонке, через Знаменку, к Александровскому саду. У Боровицкой было полно туристов, и я направилась чуть дальше к Троицкой.
Андрей как-то упоминал, что я могу в любой день прийти в Кремль. Он открыт для жены президента из соображений морали и безопасности. Но я никогда не проверяла. Откинув волосы назад, я смело взглянула в лицо постового и потребовала:
— Пропустите.
— Ваш паспорт, — в ответ потребовал и один из караульных.
Я достала из сумки российский паспорт. Это было формальностью, конечно, но караульный сверил номер. Похоже, он был записан у него в памяти.
— Добро пожаловать, госпожа, Громова, — проговорил он и вернул мне документ. Постовые синхронно мне козырнули, и я вошла внутрь.
По дороге к резиденции меня не останавливали. Видимо, быстро передали по цепочке через радио. Никто не задавал вопросов, но каждый молча отдавал честь и открывал мне дверь в залы на пути к кабинету Андрея.
Я не дошла до него совсем немного, остановилась у так называемой столовой, где муж часто обедал в компании своих помощников, одновременно продолжая работать. Сейчас там не было Громова. Через приоткрытую дверь я увидела в дальнем углу у окна Сергея и Карину. Казарин мял ее плечи. Они разговаривали негромко, но акустика старого зала позволяла мне слышать все идеально.
— Почему все не может быть нормально, Серег?
— Не знаю, Кариш. Я бы предпочел, чтобы самым большим косяком были ночные покатушки Лизы и Стерна.
