Карина хмыкнула.
— Как теперь все это легко звучит. А ты орал и бесновался, помнишь?
— Да. Зато теперь мне и сказать нечего. И делать — тоже не знаю что.
— Кошмарный сон для меня и России, — поддела его Верден.
Сергей хмыкнул. Они немного помолчали. Я уже хотела уходить, но Казарин продолжил на злобу дня. Мои ноги вросли в пол.
— Я знаю, что ты с Лизой подружилась, но скорее всего ей придется уйти.
— Это чертовски жестоко, Сергей. Она его любит.
— Их брак будет аннулирован. Марина жива и претендует на Громова. С ней точно не получится договориться. Им придется разводится, если Андрей выберет Лизу.
— Развод — это эпический пиздец на фоне предвыборной…
— Именно.
— Бедная девочка.
— Согласен, Карин. Но Лиза понимала, что делает.
— Вот уж вряд ли.
— Значит, ей придется понять.
Мне показалось или Карина всхлипнула?
Даже в такой ужасной ситуации, я ощутила тепло ее дружбы. Она переживала за меня. Не за Громова, который сейчас стал центром того самого эпического пиздеца. А именно за меня.
— Так не должно быть. Она его так любит. Откуда взялась эта стерва?
— Не знаю, — выдохнул Сергей устало. — Но обязательно выясню. После вашего визита в Штаты слишком много совпадений.
— Слишком много дерьма. Почему Андрей вообще так долго? Пять лет она где-то шарахалась. О чем им говорить?
— Она его жена. Найдется тема. Громов — добрый парень. Может они уже мирятся? Не зря же он повел ее в апартаменты.
— Меня сейчас стошнит.
«Меня тоже», — подумала я и скорее побежала прочь из столовой. Разумеется, ноги несли меня в сторону комнаты Андрея. Там, где он часто оставался на ночь, где ночевала я перед полетом в Вашингтон, где мы занимались любовью.
Проклятье лучше бы он привел ее в особняк. Лучше бы он вообще не говорил с ней. Лучше бы она умерла под той лавной.
Я ненавидела себя за эти мысли, но не могла найти в себе ни капли человеколюбия и сочувствия к Марине. Наверно в наказание мне и предстала сцена.
Открыв дверь спальни в апартаментах, я увидела у окна Андрея с женой. С настоящей женой. Он целовал ее. Глубоко и крепко. Он обнимал ее, прижимал к себе.
Меня замутило, но разум оставался прозрачно острым. Лучше бы упасть в обморок и забыть, как чертова Марина после лавины.
Но мозг велел моим ногам уходить. Я не соображала ничего толком. Кто-то отдельно думал за меня, пока я безмолвно выла и задирала себя на части. Ноги неси к старым переходам. Я не бежала, мчалась. Мне не было места в этом здании, в этой стране. Я украла роль жены президента, и теперь возмездие элегантным резким движение вышвыривает меня за порог.
Беги, дурочка. Убирайся, пока Карина с нежными глазами палача не решилась сделать это сама. Андрей не приедет в особняк. Андрей мне не муж больше. Я не нужна ему. Единственное, что осталось родного в этой стране — моя бабуля. Слава богу, я знаю, как быстро до нее добраться.
Переходы мелькали перед глазами, потом я спустилась вниз, толкнула дверь и оказалась в тоннеле. Меньше, чем через минуту приехал вагончик монорельса. Я вошла, упала на диванчик и наконец смогла порыдать. Ровно двенадцать минут, чтобы побыть слабой. Пусть сопли останутся под землей, в тайной капсуле для побега.
Натянув на глаза темные очки, я вышла из вагона и через минуту оказалась на поверхности.
— Машину, — быстро распорядилась я, шокируя удивленного дворецкого.
А сама достала телефон. В подземке сигнала не было. Сейчас мне приходили сразу пачкой сообщения. Я игнорировала все, даже не просмотрев. Бабулин номер уже набрала в машине, выезжая из резиденции.
— Я видела новости, Лизок, — ответила она мне почти сразу.
— Да, я тоже, ба. Ты говорила, что подставишь лоб, если понадобится меня защитить…
— Уже пора?
— Нет. Надеюсь, что не дойдет до такого. Я еду к тебе, но мне нужно улететь домой. Я не знаю, как это сделать без шума. Меня найдут скоро. Я не хочу больше иметь дело со спецслужбами.
— Тебе нужен самолет до Эдинбурга? Я правильно понимаю?
— Даже до Лондона подойдет.
— Не думала позвонить папе? — неожиданно поинтересовалась бабуля.
— Разве он может помочь мне в России?
— Ты удивишься, но — да. Но не думай об этом, Лизуня. Сама за рулем?
— Да.
— Вот и рули. Я решу вопрос пока ты едешь.
Бабушка чмокнула меня в трубку и отключилась. Я очень сомневалась, что она найдет самолет, в который меня пустят, за десять минут. Ровно столько обещал мне в пути навигатор до дачи бабули Король.
Но я снова ошиблась.
Бросив машину у ворот, я вбежала на террасу и обняла бабулю. Она крепко сжала меня и заявила:
— Все, что с тобой приключилось, милая, хорошо лечится чаем, а ближе ночи наливкой из брусники от Михалыча с крайней улицы.
Я тихонько засмеялась, очень явно представив себя в кресле качалке, тут на террасе с чаем, а к вечеру еще с пледом и той самой наливкой. Но дышать в России, даже у бабушки, мне было больно.
— Но тебе нужно домой, да? — угадала бабуля мои мысли.
Я покивала, не в силах ничего объяснять. Слава богу, с родными людьми этого не требовалось. В КаслТорне меня тоже не будут доставать. Даже отец. Хотя замок домом я уже не могла считать. Там ведь не было Андрея.
Я судорожно выдохнула, опустившись в кресло. Бабуля снова заговорила, не давая мне прийти в себя.
— Я позвонила Бену, он обещал тебе самолет через час.
— Разве это возможно? — удивилась я.
— Все возможно, милая. Тебе позвонит парень по фамилии Казаев.
— Руслан?
Бабуля пожала плечами. Отец Руслана на парня совсем уже не тянул. Он старше папы. Мы виделись пару раз у Салмановых. Я была маленькая, но помнила этих серьезных мужчин с восточным разрезом глаз. Старалась держаться от них подальше, хотя повода они не давали. Но что-то было вокруг Казаевых. Аура запретного, опасного, горячего.
— Да, вроде Руслан. Я не запомнила.
Тут же мой телефон завибрировал.
— Лиза, привет. Руслан Казаев. Мы как-то виделись у Кирилла.
— Да, я помню. Привет.
— Тебе нужно в Эдинбург? — он сразу перешел к делу от церемоний.
— Да.
— Самолет будет готов минут через сорок. Примерно столько же мне надо, чтобы добраться из Москвы. Пилот в отпуске. Я сам тебя доставлю.
— А ты умеешь управлять самолетом? — не на шутку испугалась я.
