Николай со своими инженерами пытался соединить детали орудий и планов, переданные Ниной через Рингсу, со сведениями от шпионов Тамары, но все еще не был уверен, с чем им придется столкнуться.
– Нина считает, что принц Расмус может выступить против этого разжигателя войны, – сказала Зоя. – Я хотела вернуть ее домой, но… возможно, среди фьерданцев ей безопаснее.
– Прошу прощения?
– Знаю, знаю. Сама не могу поверить, что говорю такое.
– Милость принца – ненадежная страховка.
– Ты тоже когда-то был принцем.
– Да, но это же я. Скажи мне кое-что, Назяленская. Когда Фьерда получит свою марионетку на троне, допустим, они оставят нас обоих в живых, как думаешь, сможешь ты контролировать Вадика Демидова?
– Для начала нам нужно проиграть, Николай.
Он уставился на собеседницу.
– Звучит подозрительно обнадеживающе. Что ты сделала с моим генералом-скептиком?
– Все не так безнадежно. В романах полно историй про всякий сброд, которому выпадали невероятные шансы.
– Так ты читаешь романы?
– Когда есть время.
– Значит, нет.
– Читаю, когда не могу уснуть.
– Значит, постоянно. Если у фьерданцев будет свидетельство от моей матери, тогда всему придет конец.
Зоя не ответила, и он понял, что она тщательно взвешивает свои слова.
– Неужели она сможет предать тебя?
Ему не хотелось так думать, но позволить себе притворство он не мог.
– Я выслал ее из ее же страны и лишил короны. Она может заявить, что я предал ее первым.
– Я не разговаривала с собственной матерью с тех пор, как мне исполнилось девять.
Когда она пыталась отдать Зою замуж за знатного старика с туго набитым кошельком.
– Всегда разумно начать отдаляться заранее.
– Самое ужасное… я по ней не скучала. И не скучаю. Наверное, я скучаю по тому, чего никогда не имела.
Николаю было знакомо это чувство – желание иметь отца, которому можно довериться, старшего брата, который стал бы его товарищем, а не соперником. Настоящую семью.
– Я бы хотел, чтобы мои родители были другими, но они ничем мне не обязаны. Если моя мать решит опровергнуть законность моего происхождения, я не стану ее винить.
Но все равно это будет чертовски больно.
Зоя приподнялась на локтях.
– Все это будет неважно, если мы победим, по-настоящему победим. Равка любит победы больше, чем королевскую кровь.
А у Равки давненько не было повода что-то отпраздновать.
– Поэтому Дарклинг и расширил Каньон, да? – предположил Николай. – Он искал оружие, которое не оставит сомнений в равкианской мощи. Он знал, что, если подарит людям победу, его в конце концов полюбят. Что твои гриши сказали о том, что случилось на базе?
– О твоем демоне? – Она вздохнула и снова опустилась на пол. – Они потрясены. Адрика лишила руки именно ничегоя Дарклинга. При виде этого создания ему тяжело не вспоминать о тех ужасных днях. Я помню, как Толя пытался исцелить его, и вся эта кровь… по палубе корабля, на котором мы сбежали, разлилось целое море его крови.
– Адрик уйдет?
– Не думаю, что он решит дезертировать. Но за остальных не поручусь. Некоторым тайнам лучше оставаться тайнами.
– Думаешь? – Он повернул голову, пытаясь разглядеть в темноте изгиб ее бровей, темные локоны. Она выглядела такой же, как всегда, – невозможно прекрасная Зоя. – Почему ты не говорила мне, что ты сулийка?
– Думаю, ты и сам догадываешься, Николай.
– Ты правда считаешь, что это что-то изменило бы в моем отношении к тебе?
– Нет. Не в твоем. Но спроси себя, стали бы генералы Первой армии относиться ко мне с таким же уважением, знай они, что я сулийка?
– Если бы не стали, не были бы моими генералами.
– Ты полагаешь, что все так просто? Что с ними было бы так легко разобраться? – Она покачала головой. – К тебе не испытывают ненависти. Тебя жалеют. Как ты выучилась читать в сулийских повозках? Тяжело было расти в такой нищете? Они хихикают над темными волосами на твоих руках или заявляют, что ты совсем как равкианка, считая, что сделали комплимент. Они не дают тебе повода выступить против них. – Зоя прикрыла глаза. – Я не выделялась, потому что быть Зоей Назяленской безопаснее, чем быть Зоей Набри. Полагаю, мне казалось, что это меня убережет. Теперь я в этом не так уверена. Та женщина на скалах назвала меня дочерью. Это слово… Я и не знала, насколько хочу его услышать. Нет, я не жалею, что отвернулась от родителей. Но трудно бывает не гадать о том, что бы случилось, если бы отец заступился за меня. Если бы мы стали жить с его народом. Если бы существовало другое место, кроме Малого дворца, куда я могла бы вернуться, другой человек, кроме Дарклинга, который заставил бы меня почувствовать свою силу и талант.
– Еще не поздно, Зоя. Там, на скалах, они выбрали помощь из-за тебя, а не из-за меня или Бреккера.
Зоин смех был резким.
– Но ведь они меня совсем не знают, разве нет?
– Я бы тоже выбрал тебя.
Слова вырвались прежде, чем он успел их обдумать, и вернуть их было невозможно.
Между ними повисло молчание. «Может быть, пол треснет и я провалюсь прямиком в ад», – с надеждой подумал он.
– Своим генералом?
Голос осторожный. Она предлагала ему спасательный круг, возможность вернуться в знакомые воды привычных отношений.
«Ты ведь отличный генерал».
«Лучшего предводителя не найти».
«Ты бываешь колючей, но именно это Равке и нужно».
Так много легких ответов.
Вместо этого он произнес:
– Своей королевой.
Разглядеть выражение ее лица не удалось. Была ли она рада? Смущена? Зла? Каждая клеточка его тела молила перевести все в шутку, позволить им обоим избежать опасности этого момента. Но он не стал. Он все же был корсаром и сейчас зашел слишком далеко.
– Потому что я надежный солдат, – уточнила она, но без особой уверенности в голосе. В нем звучали нотки напряженной неуверенности, как у человека, готового и к дружеской шутке, и к удару. – Потому что я знаю все твои секреты.
– Я действительно иногда доверяю тебе больше, чем себе, – а о себе я очень высокого мнения.
Разве не говорила она сама, что никому другому не доверила бы прикрывать ее спину в бою?
«Но ведь это не вся правда, ты, жалкий кусок труса». Ну и к демону все. Они вообще скоро могут умереть. Темнота и окружавший их со всех сторон гул двигателей дарили ощущение безопасности.
