Брат Азаров, вздрогнув, проснулся, когда Александр остановил фургон на покатой дороге, ведущей в Адену. Он зевнул и чмокнул губами. Было раннее утро, и Александр заметил, что в городке ярмарка. Даже отсюда чувствовалось, что настроение у людей мрачное из-за нависшей над страной угрозы войны, но на рыночной площади все равно было людно – горожане запасались провизией, дети играли или помогали родителям за прилавками, соседи обменивались приветствиями.
Александр спрыгнул с козел, чтобы размять ноги и убедиться, что оружие надежно спрятано в глубине фургона.
– Вы уже бывали в Адене? – спросил брат Азаров.
– Да, – ответил он, не подумав. Юрий здесь никогда не был. – Нет… Но всегда хотел.
– Да? – Азаров уставился на городок, словно надеясь разглядеть, чем он мог так заинтересовать кого-то. – Почему? Там есть что-нибудь интересное?
– В местном соборе есть отличная фреска.
– С изображением Санкты-Лизаветы?
Разве это ее город? Да, теперь он вспомнил. Она даже устроила здесь какое-то чудо, чтобы заманить молодого короля в Каньон. Но в здешней церкви не было фрески.
– Я имел в виду статую, – исправился он. Она тогда заставила ее плакать черными слезами и покрыться розами.
– Кто ты?
Александр оторвал взгляд от ружейных патронов, которые сортировал.
– Прошу прощения?
Брат Азаров стоял рядом с фургоном. Его соломенные волосы спутались во время ночной вылазки, глаза были прищурены.
– Кем бы ты ни был, ты не Юрий Веденин.
Он выдавил из себя смешок.
– Тогда кто же я?
– Я не знаю. – Лицо у Азарова было мрачным, и Александр только сейчас догадался, что все эти расспросы про Адену были просто ловушкой. – Предатель. Агент этого проклятого Ланцова. Один из шпионов Апрата. Я уверен лишь в одном – в том, что ты обманщик, а вовсе не слуга Беззвездного святого.
Александр медленно повернулся.
– Слуга? Нет. Я больше не стану никому служить, ни в этой жизни, ни в следующей. – Он обдумал свои варианты. Можно ли было заставить брата Азарова понять, что он видит, кто перед ним? – Слушай внимательно, Азаров. Ты на пороге великого открытия…
– Не приближайся ко мне! Ты – язычник. Еретик. Ты собрался повести нас в бой и посмотреть, как нас всех перебьют.
– Беззвездный святой…
– Не смей произносить его имя!
Александр чуть не расхохотался.
– Ни один человек еще так сильно не страдал от иронии судьбы.
– Брат Чернов! – крикнул Азаров.
Внизу, на площади, брат Чернов поднял голову и помахал. Они с другими пилигримами несли корзины и ящики, полные еды и других припасов.
Александр пихнул брата Азарова за фургон, зажав ему рот ладонью.
– Ты просил чудес, и я показал тебе чудеса. Ты не в состоянии понять, какие силы тут задействованы.
Азаров забился в его руках. Он оказался силен, этот бывший солдат. Внезапно ему удалось высвободить голову из захвата.
– Я в состоянии узнать зло, когда его вижу.
Тут Александр не сдержал улыбки.
– Может, и так.
Он сотворил ничегою, возвышающуюся крылатой тенью позади Азарова. Призывать мерзость оказалось больно – воздух словно забрали из легких, и на мгновение нахлынул ужас, будто он оторвал кусок своей жизни, чтобы создать другую. Творение. Скверна. Но он успел к ней привыкнуть.
Глаза Азарова в ужасе округлились, когда он заметил тень монстра за своей спиной. Ему так и не удалось повернуться. С его губ слетел короткий всхлип, когда когтистая лапа ничегои пробила грудь. Он опустил глаза на нее – в черных когтях твари билось его все еще живое сердце. И рухнул на землю.
«Убийца! – Тоскливый вопль Юрия сиреной бился в его мозгу. – Ты не имел права!»
«Умолкни. Азаров мечтал отдать за меня жизнь и отдал».
Александр оглянулся. Пилигримы были на подходе. У него оставались считанные секунды, чтобы решить, что делать с телом. Ничегоя могла бы унести тело прочь, но в воздухе будет видно и ее, и Азарова. Придется спрятать труп в ящике с ружьями и надеяться, что удастся избавиться от него по возвращении в лагерь.
Он услышал крики на рыночной площади. Похоже, надвигалась буря, и темные облака уже укрыли тенями город.
Нет, не буря. Слишком быстро оно двигалось, это пятно тьмы, поглощающее дом за домом. Все, что в него попадало, превращалось в тень, еще доли секунды сохранявшую прежнюю форму, а потом развеивающуюся черным дымом. Киликлава. Вампир. Неужели он каким-то образом привлек пятно в Адену, или это было просто совпадение?
Люди с криками разбегались, пытаясь обогнать его, уйти с пути.
Александр не мог отвести взгляд. Тень текла прямо к нему. Брат Чернов и его спутники нырнули в кусты, побросав корзины и коробки.
Беги.
Он понимал, что должен. Но было слишком поздно. Какой будет для него смерть во второй раз? Старая кляча успела лишь испуганно заржать, прежде чем и ее, и фургон поглотила тьма.
Тень выросла над ним волной – и распалась. Она закружилась вокруг него водоворотом черноты. Он словно вглядывался в воды ночного озера. И тут все пропало. Александр обернулся и увидел, как пятно течет по дороге и лугу, пока оно не остановилось где-то у самого горизонта.
Оно появилось тихо, быстро, как выпущенная из невидимого лука стрела, и исчезло точно так же. На городской площади – на том, что от нее осталось, – рыдали и голосили люди. Половина города осталась такой же, как и была, – полной красок, с торговыми рядами, заваленными вяленым мясом, горами репы и мотками шерсти. А вот другая просто исчезла, словно стертая чьей-то небрежной рукой, оставившей серый мазок, полосу забвения там, где мгновение назад кипела жизнь.
Пилигримы уставились на него, стоило им выбраться из канавы, в которой они спрятались.
Александр посмотрел себе под ноги. Между его сапогами была грязь, камешки и даже зазубренный осколок стекла. Слева и справа от него не было ничего, кроме безжизненного серого песка. Пропал фургон, все ружья. И тело брата Азарова.
На круглом лице подошедшего брата Чернова без труда читалось изумление.
– Оно пощадило тебя.
– Не понимаю, – сказал Александр, изо всех сил стараясь изобразить потрясение. – Брат Азаров оказался не столь удачлив.
Это пилигримов, похоже, не волновало. Они смотрели на него с благоговением на лицах.
– Воистину, на тебе благословение Беззвездного святого.
Тощий юный пилигрим посмотрел на город.
– Но почему Беззвездный спас от тлена брата Веденина, а не тех невинных людей?
