– Korol Rezni! – кричали солдаты при виде его.
Король шрамов. Больше его не раздражало это прозвище.
– Кто идет в битву со мной? – крикнул он в ответ.
И они проревели свои имена, следуя за ним по пятам.
Николай чуял запах пороха, горящей плоти и взрытой земли – словно все поле превратилось в огромную могилу. Ему вспомнился Хальмхенд, мертвые тела, лежащие вокруг, кровь на губах умирающего Доминика. «В конце концов эта страна уделает тебя, брат. Имей это в виду». Николай тогда поклялся, что найдет способ все изменить. Но в конце концов вся его дипломатия и изобретения привели к тому же самому – к кровавой бойне.
Сначала он шел, затем перешел на бег, и вот оказался в гуще сражения. Весь мир вокруг него сузился до грохота канонады и рева танков среди дыма и крови. Мелькали фигуры, и у него были лишь доли секунды, чтобы отличить друга от врага. Помогали фьерданские шлемы незнакомого Николаю вида, они значительно отличались от равкианских. Он выстрелил, затем еще раз, перезарядил. Кто-то кинулся на него слева – серый мундир. Он выхватил из-за пояса нож и метнул в мягкий живот нападавшего. С какой радостью он навсегда забыл бы это чувство, ощущение, что смерть идет с тобой бок о бок, дышит тебе в спину, направляет твою руку, но в любой момент может обрушить на тебя лезвие своей косы.
Пуля оцарапала его плечо, и он пошатнулся, теряя равновесие. Рядом возник Толя, прикрывавший его, пока Николай выпрямлялся и перезаряжал ружье, чтобы ринуться в бой. Он не мог запомнить всех этих лиц, мелькавших перед глазами как призраки, всех тел под ногами, но знал, что будет видеть их в кошмарах.
– Николай! – закричал Толя.
Но Николай и сам уже услышал рев приближающегося чудовища – гигантского транспортера, который они уже видели в первом столкновении с Фьердой, того самого, в котором привезли одурманенных гришей. Гигантские гусеницы сотрясали землю, визжали металлические шестерни, в воздухе висел смрад горящего топлива.
До начала битвы Николай отдал оставшимся флайерам приказ по возможности сдерживать воздушные силы фьерданцев и не забывать приглядывать за чудовищным транспортером. И теперь он видел, как он снижается, выпуская целые облака земенского антидота. Но шквальные, едущие на машинах впереди, на этот раз были в масках.
Они подняли руки, и мощный порыв ветра отправил антидот обратно, отчего флайеры сбились с курса.
– Эти маски! – взревел Толя, заглушая шум.
Это были не обычные маски, которые носили и на равкианской стороне. Николай заподозрил, что они использовались, чтобы постоянно подавать гришам парем.
Огромный металлический зев транспортера распахнулся, и оттуда потянулась еще одна цепочка изможденных гришей с масками на лицах. По всей протяженности фьерданских линий солдаты устанавливали странные объекты – огромные металлические диски, по форме напоминающие нечто среднее между блюдом и колоколом, сияющие в холодных лучах зимнего солнца. Нинины параболы. Певчая птичка. Внезапно Николай понял, что за странные шлемы были на фьерданцах.
– Открывайте огонь! – рявкнул он. – Стреляйте по гришам! Стреляйте по колоколам!
Но было слишком поздно. Фьерданские солдаты подвесили гигантские молотки и ударили по дискам. Воздух заполнил странный гул. Одурманенные гриши выгнули руки, и люди вокруг закричали.
Звук сокрушал. Николай зажал ладонями уши, глядя, как по всему полю его солдаты делают то же самое, бросая оружие, падая на колени. Он никогда не слышал подобного звука, ввинчивающегося в мозг, в кости, взрывающегося в черепе. Думать было невозможно.
Фьерданцы, защищенные своими странными шлемами, ринулись вперед, открыв огонь, расстреливая беспомощных равкианских солдат и гришей. Шлемы были созданы специально, чтобы защитить их от этого чудовищного, парализующего звука.
У Толи из ушей потекла кровь. Николай почувствовал, как что-то потекло по шее, и понял, что с ним творится то же самое. Вибрация словно разрывала его на части. Ракеты Равки по сравнению с этим казались детскими игрушками.
Он надеялся дать своей стране шанс победить. Он надеялся, что, несмотря на численное и техническое превосходство противника, сможет найти выход для своего народа. Бессмысленная, глупая гордыня. И вот как все это закончится. Равку поставят на колени.
По крайней мере, он сражался до конца, как настоящий король.
Но, возможно, Равке был нужен не король. И даже не искатель приключений.
Возможно, его стране нужен был монстр.
У него в рукаве остался один козырь, последняя уловка хитрого лиса, капля надежды, облаченная во тьму, – его демон. Но как только его солдаты увидят, кто он на самом деле, как только враги узнают правду, корона будет потеряна для него навсегда. Да будет так.
«Лети, – приказал он. – Останови их. Помоги моей стране сохранить свободу».
Демон медлил. Существо внутри него было им, и оно понимало, что на этот раз значит свобода. Больше не будет секретов.
Хорошо. Пусть трон достанется Вадику Демидову. Но Равка выживет.
Демон с ревом вырвался из его тела.
Он несся над полем битвы прямо к жутким колоколам. Он видел, как солдаты смотрят вверх и страх искажает их лица при виде демона. Они тыкали пальцами и кричали, выпучив от ужаса глаза.
Но звук колоколов был слишком мощным. Вибрация проходила сквозь его теневое тело, разрушая его, разрывая на куски. Он пытался снова собрать его воедино, но чем ближе к фьерданцам он подлетал, тем тяжелее ему это давалось. Его крылья, тело – все развеивалось в воздухе.
Очередная ошибка. На этот раз последняя. Демон вот-вот разлетится на куски, и Николай знал, что умрет вместе с ним.
Равка падет. После тысячелетнего правления династии Ланцовых. Его народ, его страна, гриши. Все погибнет.
Боль разрывала Николая. Демон рассеивался, распадался на части. Его смертное тело, стоя коленями в грязи, подняло голову вверх и закричало. Это все, что у него было. Последний шанс сразиться за свою страну, прежде чем он уйдет в небытие.
Он сжал зубы, ощутив выросшие во рту клыки.
Мы умрем вместе.
В ответном реве демона звучала боль, гнев и железная решимость. Они понеслись к колоколам.
38. Монах
Так, значит, мальчишка собрался умереть. Хотя, возможно, они все здесь умрут.
Если бы его голова не раскалывалась от звона, Александр бы рассмеялся. Вместо этого он упал на колени, как и остальные Беззвездные, и прижал ладони к ушам, пытаясь найти выход из положения. Очки, служившие ему маскировкой, свалились с носа и теперь лежали разбитые в грязи. «Ждите знака, – велел он пилигримам. – Беззвездный укажет нам путь».
Он намеревался призвать огромное пятно тьмы, чтобы закрыть солнце и наполнить всех благоговением.
