«Санкта-Зоя».
Она не была святой. В жизни не слышала большего вздора. Но помогла ли она Равке добиться мира? Правильно ли поступила, оставив фьерданцев в живых? Она летела вдоль побережья в поисках места, где могла бы приземлиться, подальше от любопытных глаз. Ей нужно было побыть немного в прохладной темноте, чтобы привести в порядок мысли и еще раз разобраться в самой себе. Она чувствовала, что изменился и ее разум, а не только тело. И с трудом представляла себе, кто же она теперь. Слишком многое обрушилось на нее: паника солдат на поле, изумление Дарклинга, дикая ярость капитана дрюскелей, тоска Нины. Николай. Она все еще ощущала в себе его страх за нее. «В жизни должно быть нечто большее, даже для солдат вроде нас». В те короткие мгновения она этому даже верила. «Мы могли бы найти защиту друг в друге». Она была связана со всеми ними.
Знания Юриса эхом отдавались в ней – пещера к северу от Ос Керво, выдолбленная в скале утеса. Он пролетал над этим побережьем не один раз. Пещера была небольшой, но она вроде бы помещалась.
«Я должна была убить фьерданцев. Я должна была нанести им удар, от которого они бы никогда не оправились». Но это был прежний голос, голос обиженного ребенка, который боялся, что в мире могут найтись люди более жестокие и сильные, чем он. Она могла бы навсегда остаться такой же кровожадной, злобной девчонкой, а могла бы позволить себе стать кем-то другим. Если ей удалось помочь Равке добиться мира, тогда, наверное, кусочек мира мог бы найтись и для ее сердца.
Она приземлилась, неловко ударившись о землю и чуть не врезавшись в стену пещеры, потому что не успела вовремя снизить скорость. Совершенно неуклюже.
– Ты должна отнести меня назад, – раздался голос Нины.
Зоя пожала громадными крыльями. «Слезай, или я тебя сброшу».
Нина взвизгнула и почти скатилась с нее, мешком рухнув на пол пещеры. Ее одежда намокла, а волосы выглядели так, словно их укладывали вилами.
– Ты в моей голове? – пискнула Нина, прижимая пальцы к вискам. – Ты можешь читать мои мысли?
Слава святым, нет. Но она могла чувствовать. Многое. Это приводило в ужас. Ведь она всегда боялась именно этого – глубокой, неразрывной связи с миром вокруг. Но она все же открыла эту дверь. И ворвалась в нее. Теперь закрыть ее было нельзя.
Нина поднялась на ноги. Она смотрела на Зою огромными глазами, и Зое стало интересно, что она видит. Ее собственное зрение стало острее, обоняние ярче. Каждый вздох рождал странные ощущения в желудке, в легких. Во что же она превратилась?
– Я… я все еще не… не могу поверить, что это ты.
Зоя тоже не до конца в это верила. И все же именно этого от нее хотел Юрис, это и был его истинный дар, отданный вместе с чешуей в тот самый момент, когда она отнимала его жизнь, а он – ее. Однако неизвестно было, как долго ей удастся пробыть в этом теле. Оно все еще казалось ей чужим, ненадежным.
Ей нужно было найти какое-то объяснение для Нины. «Были времена, когда солдаты оборачивались животными, когда гриши не носили усилители, сами становясь ими».
– Но ты стала не медведем или ястребом, Зоя. Ты – дракон. А ты можешь… Это навсегда?
Зоя ощутила дрожью прошедшее по телу ощущение одиночества Юриса. Он мог по желанию становиться и драконом, и человеком. Она надеялась, что тоже так сможет.
«Я не знаю».
– Зоя, ты должна вернуть меня на борт «Пасти Левиафана».
«Ты вернешься домой, в Равку».
– Нет, не вернусь. Мое задание не выполнено.
Утробный рык сотряс Зою, и она щелкнула мощными челюстями в воздухе.
«Ну почему ты такая упрямая?»
– То же самое я могу спросить у тебя! – заявила Нина, осмелившись пнуть Зоину переднюю лапу своей крошечной ножкой.
«Я рисковала жизнью, чтобы вернуть тебя назад, Нина. Апрат вполне мог остаться в живых. Твоя легенда может быть разрушена».
– Я собираюсь это проверить. Я должна.
Зоя фыркнула, подняв волну пыли и мелких камешков. Цена обретения драконьей формы оказалась слишком высокой, как она и боялась. Ее пронзала Нинина боль, и от этого Зое хотелось лишь крепче прижать ее к себе, укрыть от любой беды. Это было невыносимо.
«Обещай, что вернешься к нам».
– Не могу.
«Тогда обещай, что будешь осторожной».
– И этого тоже обещать не могу.
«Испорченная девчонка».
Но она все равно собиралась отпустить Нину. Нина Зеник была солдатом. Зоя хорошо ее обучила. И у нее было право самой выбирать свой путь.
«Забирайся на спину и держись крепче», – велела Зоя.
Нина рассмеялась.
– Вот это я могу.
Зоя изогнула шею, чтобы взглянуть на свою пассажирку. Ее лицо сияло, щеки разрумянились. Она больше не выглядела той убитой девушкой, которую Зоя помнила. Она лучилась счастьем и нетерпением, окружавшими ее золотым ореолом.
Зоя вырвалась из пещеры и позволила шквалу Нининого восторга нести ее над морем.
На подлете к «Левиафану» она окружила их обеих туманом, но на борту базы царил такой хаос, что прятаться не было особой необходимости. Она видела, как причаливают и отчаливают понтоны и лодки, как солдаты, офицеры, санитары и врачи уплывают и прибывают с берега. На поле боя воцарилось временное затишье, но Зоя понимала, что до мира еще далеко.
Снова прощаться с Ниной было нелегко, но Зоя не собиралась вставать у нее на пути. Если та на самом деле полагала, что сможет и дальше работать под прикрытием как Мила Яндерсдат, значит, у них в стане врага будет ценный сотрудник, имеющий доступ к важным для Равки сведениям. Но было и кое-что еще. Зоя ощущала, как сильно Нину тянет к… кому-то полному жизни, яркому, как новое солнце, золотисто-медному. Похоже, эта девчонка не в силах устоять перед фьерданцами. Зоя задумалась, стоит ли ей предупредить Нину о том, что влюбляться, работая под прикрытием, крайне опасно. Но с ее стороны глупо было бы рассчитывать на то, что это поможет сдержать Нинины эмоции.
– Должна предупредить, – заговорила Нина, когда они опустились на воду невдалеке от одного из причалов. – Передай королю, что мы не можем рассчитывать на принца Расмуса. Ханна все еще питает надежды на его счет, но он не тот, кем мы его считали. Совсем не тот.
Одним союзником меньше. Принц позволил традиционной для его страны ненависти выбирать за него путь.
«Я создам шумиху, чтобы ты могла незаметно слиться с людьми на базе».
Нина усмехнулась.
– Особого труда это не составит.
Зоя пихнула Нину мордой. Этот жест был более дружеским, чем все, что она когда-либо позволяла себе в человеческом теле.
«Постарайся беречь себя».
