– Если ты хочешь вернуться в Равку…
– Хочу. И точно буду скучать по ней, и заставлю тебя приказывать поварам готовить блины и борщ. – Она уселась к Ханне на колени. – Но здесь мое место.
Ханна обвила Нину руками, и они замерли, прижавшись друг к другу и глядя, как по небу растекается глубокая синева сумерек. Прямо за левым ухом Ханны Нина обнаружила пару розовых веснушек, пропущенных во время панически торопливого перекраивания. Нина обожала Ханнины веснушки. Было бы здорово сохранить хотя бы одну из них.
«Что бы обо всем этом подумал Матиас?» – пришла ей в голову мысль. Король-гриш. Королева-гриш. Оставалось надеяться, что ему было бы приятно видеть ее счастливой, что он хотел бы, чтобы ее сердце исцелилось. «Прояви немного милосердия к моему народу». Сидя здесь, в тишине, глядя на проплывающие мимо облака, слушая ровный гул двигателей, Нина вдруг поняла, что в ней растет странное ощущение легкости, которое казалось ей давно и прочно позабытым. Покой.
Впереди их с Ханной ждали сражения и опасности. Они собирались совершить нечто дерзкое и даже невозможное, но откуда-то нахлынула уверенность, что они справятся. Нина прижалась щекой к щеке Ханны. Она чтила память Матиаса, и этот путь, где-то между местью и избавлением, был единственно верным. «Мое место с волками».
Нина выпрямилась.
– Ханна, а как мне тебя теперь называть? Расмус?
Ханна вздрогнула.
– Я этого не вынесу. Нужно выбрать мне новое имя. Имя святого. В честь новообретенной веры принца в Детей Джеля.
– Святые свидетели, ты схватываешь на лету. Это ход настоящего политика.
– Но нужно выбрать хорошее имя.
– Как насчет Демьяна? Или Ильи? Один Илья был очень широко известен. Он изменил наш мир.
Ее принц улыбнулся.
– Я не знаю его истории.
– Я тебе расскажу, – пообещала Нина. Снаружи опускалась ночь, и небо усыпали миллиарды звезд. – Я расскажу тебе тысячи историй, любовь моя. И мы перепишем их финалы, один за другим.
48. Николай
Они путешествовали в сопровождении солнечных солдат не только в целях защиты, но еще и потому, что некоторые перевалы в горах были до сих пор завалены снегом.
– Драконом было бы быстрее, – ворчала Зоя, когда они взбирались на очередной перевал.
– И намного заметнее, – отвечал Николай.
– Просто шагайте вперед, – велела Женя. – Не хочу провести еще одну ночь в этих горах.
Николай обернулся назад, глядя, как Зоя помогает Жене взобраться на очередную скалу. Все они были одеты по-походному – в толстые, но теплые тулупы, штаны и меховые сапоги.
– И что же тебя не устраивает – дикие звери, погода или компания?
– Я – королева, – заявила Зоя. – Мне следует возлежать на носилках, чтобы мои нежные ступни даже не касались земли.
– Я могу попросить демона понести тебя.
Зоя фыркнула.
– Спасибо, пожалуй, откажусь. В последний раз, когда ты его выпускал, он чуть не укусил меня.
– Наверное, он так выражал свою привязанность.
– Ты уверен?
– Не совсем, – признал он.
Флайеры донесли их до равнин к северу от Сикурска. Оттуда они вынуждены были продолжать путь пешком. Ветры, бушевавшие над этими вершинами, превращали полет в весьма рискованное мероприятие. Впереди, окруженный солнечными солдатами, брел Дарклинг. Его руки были связаны, а сам он по-прежнему оставался в черной рясе Беззвездных. Казалось, холод его ничуть не беспокоит.
Николай гадал, что ждет их впереди, если они все-таки смогут найти этот монастырь – при условии, что он вообще существует. Он был полностью готов к тому, что эта безрассудная экспедиция окажется очередной хитростью Дарклинга, но это вовсе не значило, что он был готов к самой хитрости. Может быть, Дарклинг вызовет оползень и похоронит их всех под грудой камней или бросит в лабиринтах пещер. Вариантов было неисчислимое множество. У этого человека был припрятан неисчерпаемый запас неприятных сюрпризов.
Они перевалили через гребень, и перед ними раскинулась долина, укутанная серебристым туманом и опоясанная увенчанными снегом пиками Сикурзоя. Он разглядел горные озера, поблескивающие, как замерзшие монеты, и пасущееся вдалеке стадо лохматых бизонов, неспешно бродящих по лугу в поисках первых признаков весны.
Николай предпочел бы отправиться в путешествие после оттепели, но сообщения о пятнах тлена поступали все чаще, а сами пятна становились все больше – мили погубленной, превращенной в мертвые пески земли, сотни мужчин, женщин и детей, исчезнувших в мгновение ока, раны, которые могут никогда не затянуться.
После битвы за Ос Керво их следопытам не удалось разыскать Дарклинга. Последователи Беззвездного святого все так же проводили свои службы, а некоторые даже встали лагерем у дворцовых стен, чтобы обратиться к новой королеве с прошением о признании Дарклинга святым. Но самого его нигде не было. Пока однажды вечером они не вошли в зал советов Малого дворца и не обнаружили его развалившимся в одном из кресел, словно он никуда и не уходил.
Николай тогда, помнится, схватился за пистолеты, а Зоя с Толей встали в боевую стойку. Но Дарклинг просто подпер рукой подбородок и сказал:
– Похоже, уже не в первый раз у Равки проблема, решить которую могу только я.
Справедливости ради стоило бы заметить, что Дарклинг эту проблему и создал, но если собирался им помочь, Николай не видел смысла в препирательствах. По крайней мере, он вывел их на дорогу к монастырю Санкт-Феликса, где, как полагал, можно было найти все ответы. А что, если нет? Даже Дарклинг, вечный всезнайка, не мог сказать, что делать в этом случае. И его это, похоже, ничуть не беспокоило.
– Ты и в самом деле готов наблюдать за гибелью мира? – спросил его Николай.
Тот просто пожал плечами.
– Представь, если ты, конечно, на это способен, сколько времени я живу в этом мире. Ты никогда не задавался вопросом, что ждет в следующем?
«Задавался», – подумал Николай. Даже писал, будучи студентом в Кеттердаме, крайне депрессивные стихи о смерти и неизвестности, некоторые из них – в виде рифмованных двустиший, и все без исключения – невероятно плохие.
Он снова оглянулся на Зою, топающую за ним, в низко надвинутой на уши шапке из чернобурки, с красным от холода носом. Зачем ему думать о другом мире, когда она в этом? За последние несколько недель он видел, как она проводила встречи, дипломатические приемы, нелегкие первые переговоры о мире с фьерданцами. Он был рядом, чтобы очаровать недовольных или помочь советом при необходимости, но Зоина служба в качестве генерала Второй армии заставила ее заранее ознакомиться со всеми тонкостями внешней и внутренней политики Равки. И пусть она никогда не питала особого интереса к сельскохозяйственным реформам, но тут ей на помощь могли бы прийти ее министры. Да и Николай, если бы она позволила.
