Николай сглотнул. Это выглядело намного неприятнее быстрой, героической смерти.
– Я понимаю.
– Но, Николай, – вмешалась Женя. – Что случится, когда… ну, когда ты умрешь?
– Тлен вернется, – ответила монахиня.
– Так я и думал. – Дарклинг прислонился к одному из гигантских корней дерева. Вид у него был скучающий, словно он каждый день встречал монахов древнего ордена. – Твой широкий жест оценили, юный король…
– Не король, – поправил Николай.
– Консорт или король – неважно, важно, что ты не подходишь для этой задачи.
Зоя посмотрела на терновый лес.
– Значит, это мое мученичество?
– Определенно нет, – вмешалась Женя.
Дарклинг просто рассмеялся.
– Посмотрите только, с каким видом вы шагаете на эшафот. Один – в героическом порыве, другая – с мрачной решимостью. Нет, Санкта-Зоя, ты тоже недостаточно сильна, чтобы стать мученицей. Само собой, это должен быть я.
Глаза Зои превратились в щелки.
– Само собой. Ты же известен своим бескорыстием. Да ты ничего никогда не делал, не просчитав сперва свою выгоду. Так почему решил начать теперь?
– Потому, что только я могу.
– Мне кажется, – спросил Николай, – ты действительно считаешь это поводом для самодовольства?
– Я – бессмертный, – заявил Дарклинг, пожав плечами. – В тебе жалкие крохи моей силы. Зоя только учится владеть своей. А я – стержень. Я – магнит. Я – сила, поднимающая волны.
– Ты и в самом деле все это начал, – сказал Николай. – Помнишь?
– Так, значит, это станет твоим искуплением? – спросила Женя. – Твоей великой жертвой?
Николай удивился, когда Женя изъявила желание отправиться с ними, но она смогла настоять на своем. «Я больше не спущу с него глаз, – заявила она тогда. – Никаких побегов». За все время они с Дарклингом не обменялись ни словом.
– Не будет мне прощения, крошка Женя?
Зоя резко повернулась к нему.
– Относись к ней с уважением, или я прикончу тебя на месте.
– Не нужно, Зоя, – прервала ее Женя. – Нам с ним давно пора поговорить. Я прощаю тебя за эти шрамы. – Он не смог скрыть удивления, и она рассмеялась. – Не ожидал, да? Я не жалею о них. Я нашла свой путь к той, кем являюсь сейчас, пережив эту боль. Благодаря ей я стала сильнее.
– Считай это моим подарком.
Николай заметил, как Зоины руки сжались в кулаки. Все ее силы уходили на то, чтобы не запустить в Дарклинга молнией.
– Но всего остального я простить не могу, – продолжила Женя. – Ты отдал меня в свиту королевы, потому что нуждался в шпионе. Ты знал, что я привлеку внимание старого короля. Знал, что мне предстояло вытерпеть. – Она прикрыла глаз, вспоминая. – Ты говорил, что я солдат и все мои страдания окупятся будущей славой. Не окупились.
– Цена…
– Не говори мне о цене. – Ее голос зазвенел над поляной, а волосы вспыхнули в лучах солнца, как костер темной осенней ночью. На закрывающей глаз повязке полыхнул Алинин символ. Он походил на падающую звезду. – Если уж эту цену необходимо было заплатить, то и платил бы ее сам. Я была всего лишь ребенком, но ты принес меня в жертву на алтарь своей многовековой войны. – Она издала тихий, грустный смешок. – А хуже всего то, что этого никто не помнит. Когда говорят о твоих преступлениях, вспоминают резню в Новокрибирске, жестокое убийство гришей, которым ты когда-то покровительствовал. А то, что пережила я, покрыто тайной. Я думала, что этот стыд – мой крест. А теперь понимаю, что твой. Ты был и отцом, и наставником, и другом. Ты должен был защитить меня.
– Я должен был защищать страну, Женя.
– Страна – это ее люди, – сказала Зоя. – Женя, я, моя тетя.
Дарклинг поднял бровь.
– Когда станешь королевой, тебе будут не так просто даваться подобные расчеты.
– Не будет тебе искупления, – сказала Женя. – Женщина, которой я стала, может простить тебя за то наказание, что ты назначил мне. Но ради той девочки, которой я была, я скажу, что не будет достаточного покаяния, не будет извинения, которое заставит меня открыть тебе сердце.
– Не припомню, чтоб я тебя об этом просил.
Глаза Зои полыхнули серебром, зрачки превратились в щелки.
– А можно я убью его до того, как мы пришпилим его к дереву?
Николай не сомневался, что Дарклинг заслужил и это, и кое-что похуже, но что-то его смущало.
– Что-то здесь не так. В чем подвох?
Дарклинг дернул плечом.
– Вечные страдания станут искуплением за мои преступления. Я прошу лишь об одном.
– Вот и оно.
– Постройте мне алтарь, чтобы обо мне помнили.
Зоя нахмурилась.
– Как о тиране? Убийце?
– Как о Беззвездном святом. Выделите мне главу в ваших книгах. И пусть с приходом ночи зажигают свечу для еще одного святого. Можешь ли ты согласиться на это, милостивая королева? – издевательски протянул он.
Внешне Дарклинг казался ничуть не заинтересованным, но демон внутри Николая чувствовал, что это только маска.
– Он серьезно, – неверяще выдохнул Николай. – Он готов умереть.
– Это не смерть, – уточнила монахиня. – Смерть по сравнению с этим покажется благословением.
Женя склонила голову набок. Она пристально смотрела на Дарклинга.
– Но ведь ты боишься не смерти, да? Он боится, что исчезнет.
Николай вспомнил слова, когда-то сказанные Женей: «Все, чего Дарклинг когда-либо хотел, – это чтобы его любили в его стране». Ему хорошо знакомо было это чувство. Он сам столкнулся с ним, когда смотрел в лицо своему демону. Немногих людей в Равке любили. А вот святые – другое дело.
– Зоя? – спросил Николай. Дарклинг хотел, чтобы ему поставили алтарь, чтобы его историю переписали заново, но Николай не мог принять такое решение. – Женя?
Зоя с Женей стояли рука об руку, и когда они взглянули друг на друга, он понял, что перед ними проносятся воспоминания обо всех потерях, которые им пришлось пережить по прихоти этого человека. Он помнил, как мучительно Зое было смотреть на службу Беззвездных, когда они стояли в Каньоне, убившем ее тетю, унесшем жизни сотен людей, и славили имя Дарклинга. Женщина, которой она была тогда, ни за что бы не согласилась на подобную просьбу.
– Неужели мы позволим ему изобразить из себя героя? – спросила Зоя.
Женя коротко кивнула.
– Позволим. Так наши страдания не будут бессмысленными.
Зоя стояла в окружении алых бутонов и шипов – королева, не нуждающаяся в короне.
– Да будет так.
