– Не беспокойте нас, – последовал приказ.
Йервей прошел следом за ней через гостиную и комнату для музицирования в большой зал, где Макхи когда-то сидела на коленях у матери, слушая истории о первых королевах династии Табан – воительницах, которые в сопровождении своих ручных соколов спустились с высочайших гор Сикурзоя, чтобы править Шуханом. Табан йенок-йун звались они. Буря, которая осталась.
Дворец был выстроен первыми королевами, но до сих пор считался чудом инженерной и архитектурной мысли. Он принадлежал династии Табан. Он принадлежал народу. А в этот короткий миг – всего-то на пару шагов в параде королев Табан – он принадлежал и Макхи. Но стоило ей войти в покои Золотого Крыла, как настроение сразу же поднялось. Этот зал наполняли золотистые блики и шум струящейся воды, а изящные повторяющиеся арки террасы, примыкающей к нему, служили прекрасным обрамлением ухоженным изгородям и искрящимся фонтанам королевского парка, раскинувшегося внизу, и продолжающих его цветущих садов Амрат Ена, с ровными рядами сливовых деревьев, напоминающими полки солдат. В Равке царила зима, но здесь, в Шухане – этой благословенной земле, – солнце по-прежнему согревало все своим теплом.
Макхи вышла на террасу. Это было одно из немногих мест, где она могла говорить с кем-нибудь без опаски, не беспокоясь о любопытных взглядах и чутких ушах слуг и соглядатаев. На столе из зеленого стекла стояли кувшины с вином и водой, а также блюдо поздних фиников. В парке внизу она увидела племянницу Акени, играющую с одним из мальчишек-садовников. Если случится так, что у Макхи с ее консортами не выйдет зачать дочь, Акени станет наследницей короны, решила Макхи. Она не была старшей из девочек рода Табан, но даже в свои восемь определенно была умнейшей. Весьма неожиданно, учитывая то, что ум ее матери был глубиной с обеденную тарелку.
– Тетушка Макхи! – окликнула Акени снизу. – Мы нашли птичье гнездо!
Мальчишка-прислужник не осмеливался заговорить или даже поднять глаза на королеву и молча стоял позади приятельницы по играм, разглядывая сбитые носки сандалий.
– Вы не должны прикасаться к яйцам, – сказала Макхи детям. – Смотрите, но не трогайте.
– Я не стану. Хочешь, нарву тебе цветов?
– Принеси мне лучше желтую сливу.
– Но они же кислые!
– Принесешь мне сливу, и я расскажу тебе историю.
Она проводила взглядом детей, кинувшихся к южной стене парка. Плоды висели высоко на ветках, поэтому требовалось немало времени и изобретательности, чтобы добраться до них.
– Она – чудесное дитя, – заметил Йервей, остановившийся в арочном проеме позади нее. – Хотя, возможно, слишком послушное для того, чтобы стать хорошей королевой.
Макхи проигнорировала его слова.
– Принцесса Эри жива, – продолжил он.
Она схватила кувшин со стола и швырнула его на каменные плиты внизу.
Она сорвала занавеси с окон и ногтями разодрала их в лохмотья.
Она упала лицом в шелковые подушки и закричала.
На самом деле ничего этого она не сделала.
Она всего лишь швырнула приглашение на стол и сняла с головы тяжелый обруч короны. Отлитая из чистой платины и густо усеянная изумрудами, она всегда заставляла шею Макхи болеть. Королева положила венец рядом с финиками и налила себе стакан вина. Подобные действия входили в обязанности ее слуг, но прямо сейчас она не желала видеть никого из них поблизости.
Йервей скользнул на террасу и, не спрашивая разрешения, плеснул себе вина.
– Не предполагалось, что ваша сестра выживет.
Принцесса Эри Кир-Табан, самая любимая, самая почитаемая народом – по причинам, которые Макхи никогда не могла понять. Сестра не была мудра, красива или интересна как личность. Единственным ее талантом был хатуур. И все равно люди ее обожали.
Эри должна была умереть. Что же пошло не так? Макхи тщательно продумывала свои планы. В результате их осуществления должны были умереть оба – и король Николай, и принцесса Эри, – а на Фьерду легли бы все обвинения в заказных убийствах. Под предлогом мести за смерть возлюбленной сестры она ввела бы войска в оставшуюся без короля, обезглавленную страну, потребовала бы отдать ей гришей для участия в программе по созданию кергудов и использовала бы Равку как базу для ведения войны с Фьердой.
Она тщательно выбирала своего человека: Майю Кир-Каат была членом личного отряда Тавгарадов принцессы Эри. Отличный боец и талантливая мечница, она обладала еще одним, весьма важным качеством – уязвимостью. Ее брат-близнец исчез из своего полка, а его семье сообщили, что парень был убит в бою. Но Майю догадывалась о том, что произошло на самом деле: он был выбран, чтобы стать кергудом, и включен в программу «Стальное сердце», благодаря чему должен был стать более сильным, смертоносным, однако в значительной мере утратить человеческие черты. Майю умоляла, чтобы его освободили прежде, чем произойдет это преобразование, и вернули в полк в качестве обычного солдата.
Королева Макхи знала, что процесс становления кергудом — когда кости усиливали сталью гришей и крепили механические крылья к спине – был болезненным. Но поговаривали, что это было не главной проблемой, что солдаты, прошедшие это превращение, менялись самым ужасным образом, что кергуды теряли в этом процессе значительную, важнейшую часть своей личности, как будто боль погребала под собой то, что делало их людьми. И, само собой, Майю Кир-Каат не желала такой участи своему брату. Они были близнецами, кеббен. Не существовало связи ближе. Майю отдала бы и собственную жизнь, и жизнь короля, чтобы спасти его.
Королева Макхи отставила стакан с вином, налив себе вместо этого воды. Для того, что ее ожидало, требовалась ясная голова. Ее нянька как-то сказала ей, что и она должна была иметь близнеца и что ее брат родился мертвым.
– Вы поглотили его силу, – выдохнула служанка, и Макхи еще тогда поняла, что однажды станет королевой. Что бы случилось, останься ее брат в живых? Кем была бы Макхи?
Теперь это не имело значения.
Король Равки был живее всех живых.
Как и ее сестрица.
И это было плохо. Но королева Макхи была не до конца уверена, насколько плохо.
Знал ли Николай Ланцов о заговоре против него? Неужели у Майю сдали нервы и она рассказала принцессе Эри, каким был настоящий план? Нет. Такого не могло случиться. Она отказывалась в это верить. Слишком крепкие узы связывали кеббен.
– Это приглашение похоже на ловушку, – сказала она.
– То же можно сказать о большинстве браков.
– Избавь меня от проявлений твоего остроумия, Йервей. Если король Николай знает…
– И что же может доказать его величество?
– Полагаю, Эри сможет немало рассказать. Зависит от того, что ей известно.
– Ваша сестра – нежное создание. Она ни за что не поверит, что вы способны на подобное коварство, и определенно никогда не станет свидетельствовать против вас.
