– Дай мне шанс добиться мира, – попросил Николай. – У меня талант к безумствам – позволь применить его. Дозорные отряды летают вдоль всей границы, к тому же мы усилили местные войска. Несостоявшееся вторжение должно было стать наконечником стрелы для Фьерды. Теперь эта стрела сломана, и им придется выработать другой план.
У Фьерды было два огромных преимущества: размер армии и скорость, с которой они создавали танки. Николай не мог не признать и того, что танки отлично сконструированы. Они, правда, нередко взрывались из-за топлива, но были прочнее и быстрее, чем те, что собрали его инженеры в своих мастерских, пусть даже и при участии гришей-фабрикаторов.
– Мины Давида не смогут выиграть для нас много времени, – сказала Тамара. – Как только фьерданцы поймут, как отслеживать металлы в земле, они прочешут всю границу.
– Граница длинная, – заметил Толя.
– Точно, – согласился Николай. – И дыр в ней больше, чем в зубах моей тетушки Людмилы.
Зоя кинула на него недоверчивый взгляд.
– У тебя на самом деле была тетушка Людмила?
– Еще как была. Страшная женщина. Обожала читать нам мораль и считала лакричные леденцы угощением. – Он содрогнулся. – Да пребудут с ней святые.
– В общем, речь о том, что времени у нас совсем мало, – подытожил Толя.
Тамара щелкнула языком.
– Надеюсь, его хватит, чтобы заключить союз с шуханцами.
Николаю не хотелось думать о том, что в это время может пойти не так.
– Так вознесем же наши молитвы всем святым и духам наших усопших злобных тетушек.
– Если бы только нам удалось поднять в воздух побольше флайеров, все это было бы совсем неважно, – сказала Тамара.
Но, как и на все остальное, на это требовались деньги. А еще им не хватало обученных пилотов.
Зоя нахмурилась.
– Все вообще станет неважным, если нам придется вести войну на два фронта. Нам нужен мир с шуханцами.
– Механизм уже запущен, – сказала Тамара. – Но если принцесса Эри не согласится…
– Она согласится, – пообещал Николай с гораздо большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле.
– Фьерданцы могут собраться намного быстрее, чем мы надеемся, – сказала Тамара. – И Западная Равка все еще может принять решение об отделении.
И она была права. Но, возможно, их успехи на границе помогут Западной Равке вспомнить, что нет востока или запада, есть одна страна – страна с друзьями и ресурсами.
Толя накинул поводья на луку седла, чтобы заплести свои длинные черные волосы.
– Если фьерданцы на самом деле решатся на опрометчивый шаг, поддержит ли их Керчия?
Все посмотрели на Зою.
– Думаю, Торговый совет разделится, – сказала она наконец. – Хайрем Шенк вовсю кичился тем, что Керчия стремится соблюдать нейтралитет, к тому же они всегда предпочитали тайные операции открытому противостоянию. Но когда перед ними во всей красе предстанет полная картина нашего предательства в истории с земенцами…
– Предательство кажется мне неподходящим словом, – заметил Николай.
– Двойная игра? – предложила Тамара. – Обман?
– Я не лгал Керчии. Они хотели технологию, которая сделала бы их владыками морей. Они ничего не говорили про небо. И вообще, требовать в единоличное пользование сразу две стихии – верх жадности.
Зоя вздернула брови.
– Ты забыл, что в Керчии жадность – добродетель.
Они перевалили через гребень, и вдали показались знаменитые двойные стены Ос Альты. Ее называли Городом мечты, и глядя на белоснежные башни издали, не видя переполненных улиц нижнего города и претенциозных кварталов верхнего, в это было легко поверить.
Тамара, потягиваясь, привстала в стременах.
– Керчийцы могут тайком предложить свою поддержку Вадику Демидову.
– Маленькому Ланцову, – пробормотала Зоя.
– Он, что, низкорослый? – спросил Николай.
Тамара рассмеялась.
– Никому прежде не приходило в голову спросить. Но он действительно молод. Недавно отметил двадцатилетие.
На самом деле Николаю стоило задать совсем другой вопрос.
– А он правда Ланцов?
– Мои источники не могут ни подтвердить это, ни опровергнуть, – ответила Тамара. Она создала разведывательную сеть Равки, вербуя шпионов среди потенциальных дезертиров и готовя солдат и гришей, которых потом перекраивали, чтобы отправить работать под прикрытием, но в их системе сбора информации все еще хватало дыр. – Надеюсь, Термиту с этим повезет больше.
Николай заметил, как Зоя при этих словах поджала губы. Она так до конца и не простила ему, что он позволил Нине остаться в Ледовом Дворе, но не могла оспорить ценность сведений, полученных из этого источника.
Они миновали ворота и начали неторопливо подниматься вверх по холму, через рынок, затем через мост, проехав по которому они оказались среди красивых домов и парков верхнего города. Люди махали Николаю и его спутникам, кричали:
– Победа за Равкой!
Новости об их успехах под Нежками и Уленском уже просочились. «Это только начало», – хотелось ему предостеречь полных надежды людей, высыпавших на улицы и высунувшихся из окон. Но он лишь улыбался и махал в ответ.
– Большую часть рода Ланцовых уничтожили на той злосчастной вечеринке по поводу моего дня рождения, – сказал Николай, не переставая махать. Он не любил вспоминать ту ночь, когда Дарклинг напал на столицу. Пусть ему не особо нравился его брат Василий, но увидеть его смерть он оказался совсем не готов. – Но, возможно, остались неизвестные родственники.
– И что, Демидов – один из них? – уточнил Толя.
Тамара пожала плечами.
– Он утверждает, что происходит из семейства князя Лимлова.
– Я, помнится, гостил у них, когда был ребенком, – сказал Николай.
– Там был мальчик по имени Вадик? – спросила Зоя.
– Да. Маленький паршивец, любивший мучить кошку.
Тамара фыркнула.
– Похоже, теперь у него планы на дичь покрупнее.
Может быть, этот парень и был из Ланцовых. А может, он был сыном камердинера. Возможно, он действительно имел право на трон, а возможно, был просто пешкой. Почему имя должно было дать ему какие-то права на престол Равки? И все же оно давало. То же самое можно было сказать о Николае. Он не был королем потому, что умел строить корабли или выигрывать битвы. Он был королем потому, что в нем, предположительно, текла кровь Ланцовых. Его мать была фьерданской принцессой, младшей дочерью, отосланной из дома, чтобы заключить очередной договор с Равкой, который никто не собирался соблюдать. А настоящий отец Николая? Что ж, если верить его матери, он был фьерданским корабельным магнатом из простого сословия по имени Магнус Опьер – тот самый человек, который не так давно отдал врагам Николая любовные письма его матери. Плохо было уже то, что Опьера ничуть не заботил незаконнорожденный сын, которого он породил, зачем же подливать масла в огонь, пытаясь лишить его отличного местечка на троне? Это говорило о полном отсутствии манер.
