– Я знаю. Но я подумала, не могли ли эти явления быть прикрытием для испытаний какого-нибудь нового оружия Равки.
– Это не оружие, – сказал Николай. – По крайней мере, не то, которым мы могли бы управлять. Пятна тлена поразили уже Блуждающий остров, Фьерду и Новый Зем.
Она замолчала, обдумывая его слова.
– Тени, мертвая земля, остающиеся на месте пятна. Все это напоминает Каньон.
– Так и есть.
– Ходят разговоры о возвращении Дарклинга, ставшего Беззвездным святым.
– Я слышал эти разговоры.
– А что вы станете делать, если он все-таки нашел способ вернуться?
Если бы только Николай знал. Но он сомневался, что слова «привяжу его к большому терновому кусту и наконец-то отправлю в ад навсегда» смогут вызвать доверие.
– Сначала мне надо справиться с волком у дверей. А потом посмотрим, что за чудовища прячутся в темноте.
– Вы сообщите мне обо всем, что узнаете.
– Сообщу.
– И если вы выясните, кто повинен… – Ее голос прервался, и Николай понял, что от этого тлена пострадала не только земля. Для королевы это было очень личным делом. – Я сама накажу его.
Но кто был виновен? Каньон создал Дарклинг, но и Николай с Зоей, и Юрий сыграли немалую роль в его возвращении. Как же сказала Зоя? «Мы все теперь монстры».
Николай мог сказать только полуправду.
– Если все прояснится, вы будете вольны совершить возмездие.
– Жду с нетерпением. – Макхи забралась в экипаж. – Вас, возможно, удивит, как долго я могу хранить обиду.
– Жаль, что вы не встретились с генералом Назяленской. Думаю, у вас двоих нашлось бы предостаточно тем для разговоров.
Дверца экипажа закрылась, в облаке пыли и перестуке подков делегация шуханцев отбыла.
Николай вернулся в бальную залу, где музыканты как раз заиграли веселую мелодию. Королева Макхи осталась на прием только из-за того, что ее заподозрили бы в слабости, сбеги она сразу после подписания мирного договора.
Странно было пить, есть и провозглашать тосты в отсутствие Тамары, зная, что она в опасности, что, если все пойдет не так, она может никогда не вернуться в Равку. Надя пожелала Жене с Давидом всего наилучшего и ушла пораньше, поскольку слишком беспокоилась за любимую женщину, чтобы спокойно наслаждаться праздником. Толя заявил, что смирился с тем, что они с сестрой оказались разделены, но Николай видел печаль на его лице. Несмотря на устрашающие размеры, именно Толя был более скромным из двух близнецов – убийца, который мог бы стать ученым, повернись судьба по-другому.
– Куда делся Давид? – спросил Николай, когда Женя, улыбающаяся и раскрасневшаяся от танцев, рухнула в кресло и жадно глотнула вина из бокала. В золотом наряде, с повязкой, вышитой рубинами, она, казалось, излучала сияние.
– Мы танцевали, и в середине танца он пробормотал что-то про носовые конусы и испарился. Это было так романтично.
– Давид танцевал?
– Знаю! Он шепотом считал шаги и наступал мне на ноги чаще, чем на пол. – Ее улыбка освещала всю залу. – Я никогда еще так не веселилась. И подумать только, на моей свадьбе была королева.
– И король, – напомнил Николай с притворным возмущением.
Она отмахнулась от него.
– Тобой никого не удивишь. Платье у нее было просто божественное.
– Я почти уверен, что она хотела всех нас поубивать.
– Так обычно на свадьбах и бывает. Когда можно надеяться услышать что-нибудь от Тамары?
– Мы получили сообщение об их прибытии и встрече с министрами Макхи.
Кто мог знать, что ждет их впереди? Надежда на союз. Шанс заключить мир.
К полуночи веселье начало угасать, знать, спотыкаясь и пошатываясь, разбрелась к своим экипажам, гриши смеющейся и поющей вереницей потянулись к Малому дворцу. Свечи погасили, и Николай отправился в свои апартаменты, чтобы просмотреть почту, полученную с дневным курьером. Больше всего на свете ему хотелось завалиться в кровать, посчитав прошедший день успешным, но его планы пока только начали осуществляться, и дел предстояло еще слишком много.
В гостиной было слишком пусто и тихо. Он привык проводить это время с Зоей за обсуждением дневных событий. Когда они сталкивались с очередной проблемой вдвоем, все выглядело не таким уж сложным, и сегодня он ощутил это как никогда ясно. И дело даже не в том, что они шагнули в неизвестность своей аферой со свадьбой и попытками привлечь шуханцев на свою сторону. Демон сегодня почти вырвался на свободу. Николай чуть не потерял контроль и до сих пор не был уверен, чем это было вызвано и может ли повториться вновь. Ему удалось приструнить проклятую тварь, но, судя по ощущениям, придется всю ночь держать руку на поводке. Он почти боялся засыпать. Возможно, безопаснее будет этого не делать.
Он позвонил, чтобы принесли чаю. И собрался провести всю ночь за работой.
Поднос принес Толя. Он скинул красный кафтан и снова надел свой оливковый мундир.
– Не могу заснуть.
– Можем перекинуться в картишки, – предложил Николай.
– Я работаю над новой поэмой…
– Или пострелять друг другом из пушки.
Толя кинул на него свирепый взгляд.
– Немного культуры тебе бы не повредило.
– Я ничего не имею против культуры. Ставлю тебя в известность, что мне доводилось засыпать на самых лучших балетах. Налей и себе чашечку. – Пока Толя разливал чай, Николай спросил: – Толя, вот Тамара нашла девушку своей мечты. А как вышло, что ты все еще один?
Толя пожал огромными плечами.
– Со мной моя вера, мои книги. Я никогда не желал ничего большего.
– Ты был влюблен в Алину?
Толя закончил с чаем, прежде чем сказать:
– А ты?
– Я дорожил ей. И это до сих пор так. Думаю, со временем я бы смог ее полюбить.
Толя сделал глоток из своей чашки.
– Я знаю, что для тебя она была просто девушкой, а для меня она была святой. Это совсем иная форма любви.
Откуда-то издалека донесся громкий звон колокола.
– Что там? – спросил Толя, удивленно подняв брови.
Николай уже вскочил на ноги.
– Сторожевые колокола в нижнем городе. – Он не слышал их с той самой проклятой вечеринки в честь его дня рождения, когда была вырезана большая часть представителей рода Ланцовых. – Бери…
Вдруг он услышал отдаленный гул двигателей в небесах. «Святые вседержители, этого не может быть…»
Затем последовал свист и громкий рев, напоминающий шум разъяренной толпы.
Бум. Первая бомба взорвалась. Комнату тряхнуло, Николай с Толей едва удержались на ногах. Последовал еще один взрыв, и еще.
