Николай рванул на себя дверь. Половина коридора обвалилась, погребя оставшуюся часть под горой обломков. В воздухе висела гипсовая пыль. Николаю оставалось лишь молиться, чтобы никто из слуг или стражников не попал в эту ловушку.
Он пронесся по коридору, преследуемый по пятам Толей, и схватил первого попавшегося стражника, молодого капитана по имени Ярик. Тот был покрыт пылью, и из раны, оставленной каким-то обломком, сочилась кровь, но ружье он держал на изготовку, и взгляд у него был ясный.
– Ваше величество, – крикнул он. – Нужно доставить вас в туннели.
– Собирай всех, кого найдешь. Прочеши дворец и отправь их в подземелья.
– Но…
Бум.
– Крыша может обрушится, – сказал Николай. – Шевелись!
Сама земля сотрясалась. Казалось, мир разваливается на куски.
– Мобилизуй всех гришей в город, – велел Николай, пока они с Толей бежали к Малому дворцу. – Там понадобятся целители и шквальные, чтобы разгребать завалы. Подай сигнал Лазлайону, пусть поднимают в воздух наши флайеры.
– Куда ты собираешься? – спросил Толя.
Николай уже несся к озеру.
– Вверх.
Его сапоги простучали по доскам причала. Он запрыгнул в рубку «Сапсана». Не такой проворный, как «Ястреб», он тем не менее был вооружен более мощными орудиями. Он был быстрым и смертоносным. Складывалось ощущение, что он, словно зверь, ожил под руками пилота.
Флайер набрал разгон по воде, а затем Николай окунулся в лунный свет, обшаривая взглядом небо. Демон внутри него визжал от нетерпения.
Фьерданские бомбардировщики были построены из тяжелой стали. Они располагали солидной огневой мощью, но были крайне неповоротливыми. У них не должно было получиться доставить свой жуткий груз так далеко; слишком уж они были тяжелы, слишком много горючего требовали. Игра на расстоянии. И Фьерда только что сделала ход, навсегда изменивший эту игру. Боеголовки Давида больше не могли существовать только в проекте.
Николай не мог даже представить, что фьерданцы осмелятся бомбить гражданские цели или рискнут навредить шуханской королеве. Знали ли они, что она успела отбыть, или им просто повезло? Или это королева Макхи с самого начала знала, что скоро на город упадут бомбы?
Он не был уверен, и у него сейчас не осталось времени на размышления.
Далеко внизу он видел пожары, разгорающиеся в разных частях верхнего и нижнего города. Он не знал, насколько сильно пострадал Большой дворец, но два купола Малого обрушились и одно крыло было объято пламенем. По крайней мере, им не удалось попасть по общежитиям. В классах и мастерских в такой час никого не должно было быть. Он заметил дымящийся кратер на берегу озера, в нескольких футах от того места, где маленькие гриши тренировались и спали. Они целились в школу.
Николай вгляделся в ночь. Фьерда выкрасила свои флайеры в темно-серый, для маскировки. Их было почти невозможно разглядеть и трудно услышать за ревом «Сапсана».
Поэтому он заглушил двигатель. Он позволил крыльям судна поймать ветер и прислушался. Вот. Слева от него, на тридцать градусов. Он подождал, пока облака разойдутся, и увидел движущуюся тень, чуть светлее окружающей ее ночи. Снова запустив двигатель, он отправил флайер в пике, открывая огонь.
Фьерданский бомбардировщик превратился в огненный шар.
Грохот выстрелов резанул по ушам, и он круто забрал вправо, уходя от другого бомбардировщика. Нужно было как-то улучшить видимость. Облака обеспечивали прикрытие, но и мешали тоже. Пули отскакивали от фюзеляжа «Сапсана». Он не мог сказать, какой урон нанесен его судну. Вспомнилось, как он несся к земле в тот раз, когда его подбила ракета Давида. Теперь под рукой не будет шквальных, готовых спасти его. Нужно приземлиться и оценить ущерб.
Нет. Он не станет садиться, пока люди внизу, его люди, все еще находящиеся под ударом.
Облака были настолько плотными, что он не мог ничего разглядеть. А вот демон внутри него мог. Он сам был ночью. И хотел летать.
Николай засомневался. Он никогда прежде не пробовал ничего подобного. И не знал, чем это все может закончиться. Что получится, если ослабить контроль? Сможет ли он потом восстановить его? «Пока ты раздумываешь, твои люди гибнут».
«Ступай, – велел он демону внутри. – Время охоты».
Ощущения при освобождении монстра всегда были странными – словно в легких не осталось воздуха и он рвется вверх из глубины, пробивая головой гладь воды. А затем Николай оказался в двух местах одновременно. Он был собой, королем, пошедшим на недопустимый риск, корсаром, сделавшим необходимую ставку, пилотом, чьи руки сжимали штурвал «Сапсана», – и демоном, несущимся в ночи, творением тьмы, расправившим крылья.
Чутье монстра позволило уловить рев двигателя, запах топлива. Он заметил жертву, нырнул.
И схватил… в мыслях его демона не нашлось подходящего слова. Он ощущал лишь радость от того, что сталь поддается под хищными когтями, слышал скрежет металла, чувствовал ужас человека, вырванного из рубки и разодранного жадными клыками. Кровь хлынула в рот демона – в его рот, – горячая и солоноватая, с привкусом железа.
И вот он снова поднялся в воздух, оттолкнувшись от пикирующего вниз бомбардировщика в поисках новой жертвы. Демон захватил контроль. Он ощутил присутствие еще одного бомбардировщика до того, как Николай его увидел. Был ли этот последним?
Жаждущий разрушения демон пронесся сквозь ночь и врезался во вражеское судно, вцепившись когтями в стальную обшивку.
«Нет». Николай велел ему отступить. «Я хочу, чтобы они знали. Хочу, чтобы жили в страхе». Демон взобрался на нос судна и пробил лапой стекло в рубке. Фьерданец за штурвалом закричал, и Николай заглянул ему прямо в глаза. «Пусть поймут, с чем они сражаются. Пусть знают, что их ждет, когда они в следующий раз попробуют появиться в небе Равки».
Он видел, как его демон отражается в зрачках врага.
Я – монстр, и монстр – это я.
Демон распахнул усеянную клыками пасть, но в реве, вырвавшемся из его горла, звенела ярость Николая – на то, что сделали с его народом, с его домом. Фьерданец что-то пролепетал и завыл, а затем демон учуял в воздухе запах мочи.
«Лети домой и расскажи всем, что ты видел, – думал Николай, пока демон рассекал крыльями ночь. – Заставь их поверить тебе. Скажи, что Равкой правит король-демон и что возмездие грядет».
Николай потянул демона назад, и, к его удивлению, тот не стал сопротивляться. Тень скрылась внутри короля, но теперь все было по-другому. Он чувствовал удовлетворение демона; его жажда крови и насилия была утолена. Сердце демона билось в унисон с его собственным. Это пугало, но все же он тоже ощущал удовлетворение. Он собирался быть мудрым, добрым королем, но прямо сейчас не ощущал в себе ни мудрости, ни доброты, лишь ярость и боль от раны внутри, что горела, как и город под ним. Присутствие демона помогало с этим справиться.
