Майю не слишком хорошо знала принцесс. Ее включили в свиту принцессы Эри, а у прочих были свои собственные Тавгарады. Обе сестры были яркими и громкими, каждая по-своему впечатляла. В темных зимних шелках они напоминали драгоценные камни – изумруд, аметист, сапфир. Эри казалась цветком из другого сада, скромным, с бледными лепестками мятно-зеленого наряда, с ожерельем из зеленого агата на шее и серебряными гребнями в волосах.
Сестры попросили Эри рассказать им про Равку, принесли цветы и фрукты, чтобы поздравить ее с возвращением домой, рассказали о собственных планах замужества и консортах Макхи. И Керу, и Йени должны были вскоре выйти замуж и после этого навсегда лишиться статуса наследниц трона Табан.
– Керу отложила день свадьбы, – сказала Йени, трудясь над вышиванием букета фиалок.
– Лишь потому, что хочу найти правильный оттенок персикового шелка для свадебного наряда.
Йени подняла бровь и пробежала пальцами по белоснежной прядке в волосах.
– Скорее потому, что возможная наследница Макхи погибла.
Принцесса Эри судорожно вздохнула.
– Ей было всего восемь лет.
Йени снова коснулась волос рукой.
– Я… Я не хотела показаться черствой. Я имела в виду…
Керу проглотила кусочек сливы.
– Ты имела в виду, что я воспользуюсь смертью ребенка и добьюсь от Макхи, чтобы она назвала меня наследницей.
– Не говори мне, что это не приходило тебе в голову, – заявила Йени.
– Приходило, – признала Керу. – Но Макхи не назовет ни одну из нас.
– Однако ходят слухи, – хитро заметила Йени. – О тебе, милая Эри.
Эри не поднимала глаз от своих нетронутых слив.
– Да?
– Слухи о том, что ты вернулась без равкианского мужа, потому что собралась бросить вызов Макхи.
– Какая глупость, – сказала Эри. – Вы обе знаете, что я никогда не хотела короны. Я бы с радостью сидела где-нибудь на берегу моря и смотрела на волны или ухаживала за садом, как бабушка.
– Тогда зачем ты вообще пыталась выйти замуж за короля Равки?
– Потому что Макхи – королева и она мне велела. – Она встретилась с ними взглядом, сначала с одной, потом с другой. – А мы все должны делать то, что она велит.
Сестры согласно зашептались и через какое-то время допили чай и ушли, несомненно, затем, чтобы разобрать каждое слово, которое услышали.
Когда дверь за ними закрылась, Эри со вдохом откинулась на спинку кресла.
– Я вижу твой неодобрительный взгляд, Майю.
Майю не стала этого отрицать.
– У вас был шанс убедить их, переманить на свою сторону, рассказать о том, что пыталась сделать королева.
– Майю, у моих сестер еще меньше влияния, чем у меня. – Эри задумчиво смотрела на вазу с ярко-оранжевыми розами, которую она поставила в центр стола до прихода сестер. – Они либо поддержат Макхи, либо используют нашу размолвку, чтобы попытаться занять трон, а это сделает Шухан уязвимым.
– Они настолько властолюбивы?
Эри задумалась. Затем оторвала лепесток, успевший потерять свою свежесть, и сжала его в ладони.
– Нет. Ни одну из них не назовешь прирожденной интриганкой. Ни одну из них не готовили к трону. Но власть притягательна, поэтому нам лучше хранить свои секреты при себе.
Майю посмотрела на принцессу.
– Вы близки с сестрами?
– Так, как близки кеббен? Нет. Я люблю их, но по-настоящему ссориться нам не приходилось.
– Никогда?
– Думаю, нет. О, у нас, конечно, бывали мелкие дрязги. Как, наверное, и у всех сестер. Но мы никогда серьезно не ругались. Потому что не верили, что наша сестринская привязанность выдержит такое испытание. Поэтому мы всегда были очень вежливы друг с другом. Почему ты улыбаешься?
– Я вспомнила о Рейеме. О том, как мы обычно кричали друг на друга. Он меня однажды укусил. Сильно, до крови.
– Укусил?
– Я это заслужила. Я сбрила ему бровь, пока он спал.
Эри рассмеялась.
– Ты, похоже, была маленьким чудовищем.
– Так и было. – Но вспоминать о Рейеме было слишком тяжело. – Он никогда не был зол на меня, хоть у него были все основания стать вредным. У родителей он был любимчиком, но всегда делился со мной всем – книгами, сладостями. Он хотел, чтобы я была счастлива.
– Так всегда с кеббен, – сказала Тамара, войдя в комнату и взяв с блюда ломтик сливы. – Один не может быть счастлив, если другой страдает.
– Тогда… ты понимаешь, что мне пришлось сделать? Почему я согласилась на задание Макхи?
Тамара закинула в рот очередной ломтик сливы, медленно прожевала.
– Ты убила невинного человека. Исаак был безоружен.
– Он был лжецом, – заявила Эри, бросаясь на защиту Майю. – Притворщиком.
– Он служил своему королю, – возразила Тамара.
– Как и я служила своей королеве, – сказала Майю, хотя эти слова отдавали пеплом на языке.
– И все же лишь один из вас мертв.
Она была права. Исаак заслуживал лучшего.
– Но ты поможешь мне найти брата, – сказала Майю. Ее слова не были вопросом. Она не могла позволить горю и стыду поглотить ее, пока Рейем не окажется на свободе.
– Помогу. Но не ради тебя или твоего брата. Единственный способ положить конец пыткам гришей – это найти лаборатории, где создают кергудов.
Эри дернула за струну хатуур, лежащий на чайном столике.
– Перед нами долгий путь, и ни одной из нас не пройти его в одиночестве. Давайте не будем омрачать его ссорами. Всем нам довелось пережить потери.
Майю положила руку на рукоять своего изогнутого меча.
– А что потеряли вы, Эри?
В глазах принцессы мелькнула грусть.
– Разве ты не догадалась, Майю? Сестру.
В этот момент в небе над городом вспыхнули огни фейерверков – голубых и золотых. Цвета Равки.
– Это знак, – сказала Тамара. – Посланник королевы Макхи в пути.
Говорили, что никому не известны все тайны дворца Амрат Ена, но Тавгарадам было известно больше, чем всем остальным. Существовало множество тайных ходов, по которым перемещались как сами стражи, так и члены королевской семьи, скрытые комнаты, откуда за королевской особой можно было присматривать, не беспокоя ее, и, конечно, секретные выходы на случай непредвиденных ситуаций или восстания.
Майю провела Тамару и Эри по тайной лестнице в туннель, проходящий под садами и заканчивающийся за дворцовыми стенами – точнее, за тем, что от них осталось. Тлен поразил это место. Эта часть парка и фруктовых садов выглядела как воронка взрыва и оставляла ощущение, схожее со старой шахтой, выработанной до того, что в ней не осталось ни капли жизни.
