Майю видела, как королева взвешивает свои шансы, обдумывая следующий ход.
– Ведите ее сюда! – крикнула Макхи наконец.
Тавгарады выбрались из сливного отверстия, покрытые кровью и нечистотами. Они тащили Эри за собой, связав ей руки. Вряд ли ей удалось далеко уйти в туннелях.
Издалека до Майю донесся шум, похожий на рев двигателя дирижабля.
Принцесса Эри огляделась, замечая Тамару, королеву, потерявшего сознание доктора.
– Так мы… мы, что, победили?
Королева Макхи расхохоталась.
– Мы победили? – передразнила она. – И вот эта дурочка собирается взять в свои руки судьбу страны? Чего, как ты думаешь, вы сегодня здесь добились? Здесь нет министров, которые могли бы засвидетельствовать мои предполагаемые преступления. К тому времени, как ты их привезешь сюда, я велю увезти всех кергудов, а эту лабораторию спалить дотла.
– Мы не оставим вам подобной возможности, – заявила Майю.
– Я – королева. Это так трудно понять? Думаешь, ты сможешь вот так просто взять и привести меня во дворец под конвоем твоей равкианской сторожевой псины? Тебя повесят как предательницу. Мои войска окружили здание, и любой посланный тобой гонец будет перехвачен. Так что вернемся к ответу на твой вопрос, моя маленькая сестричка, – нет, вы не победили.
– Оглянись вокруг, Макхи, – обратилась к ней Эри. – Разве такое наследие ты хочешь оставить после себя? Пытки?
– То, что ты называешь пытками, я называю наукой. Если бы мы строили танки, как фьерданцы, или ракеты, как равкианцы, ты сочла бы это более приемлемым? Люди умирают. Такова суть войны.
Рейем ударил кулаком в стену, оставив глубокую вмятину.
– Быть кергудом – значит умереть тысячу раз.
– У вас нет на это права! – воскликнула Майю, чувствуя, как вскипает внутри гнев. – Вы – королева, но не бог.
Макхи сделала глубокий вдох и окинула их всех высокомерным взглядом. В этот момент она выглядела прирожденной правительницей.
– Это было не мое право. Это был мой долг. Сделать мою страну сильной.
– Больше тебе не нужно нести груз этого долга.
Все обернулись. Леути Кир-Табан, Небеснорожденная и королева рода Табан, вошла в лабораторию, одетая в роскошный наряд из зеленого бархата, расшитого розами цвета пламени. Ее окружали ее собственные Тавгарады – у некоторых из них в волосах было не меньше седины, чем у нее, – и гриши в ярких, как драгоценные камни, кафтанах.
– Бабушка? – выдохнула Макхи и моргнула, словно пытаясь избавиться от возникшей перед глазами картины. – Но ты же была в своем дворце.
– Я не такая дурочка, какой ты меня считаешь, – мягко заметила принцесса Эри. – Я бы никогда не оставила нашу бабушку во дворце Тысячи Звезд. Для этого я слишком хорошо тебя знаю. Как только шпионы Тамары увидели, что ты вызвала кергудов, мы отправили сообщение в бабушкино укрытие.
Майю вспомнила тех двух всадников, одетых как крестьяне. «К королеве», – велела им Тамара. Майю тогда предположила, что речь идет о Макхи.
Леути кивнула в знак подтверждения.
– Благодарю тебя за предложенный дирижабль, Тамара Кир-Батар.
– Это честь для Равки, – ответила Тамара с поклоном.
Макхи судорожно пыталась расправить платье.
– Боюсь, имело место недопонимание.
– Мне все совершенно понятно, – заверила королева Леути. – Пользуясь властью королевы Табан, я лишаю тебя своего благословения. Корона больше не твоя.
30. Нина
Гелидбель был завершающим событием праздника Сердцевины, последним официальным балом перед тем, как предложения будут сделаны.
Брум сдержал слово и обеспечил ткани для новых нарядов Милы Яндерсдат. Большая часть была скромной и непритязательной. Но бальное платье, надетое Ниной сегодня, мерцало серебром, а длинные бусины, похожие на сосульки, колыхались при каждом шаге. Ее фигуре не шли длинные платья с высокой талией, бывшие сейчас модными во Фьерде, но это платье было прекрасным.
«Я бы лучше надела кафтан», – подумала Нина, глядя на себя в зеркало. Ее страна находится в шаге от войны, а она расхаживает тут в бальном наряде и бархатных туфельках.
– Ты похожа на зимнее утро, – сказала Ханна, встав за ее спиной.
– А ты похожа на сокровище дракона.
Наряд Ханны находился на грани приличия, поскольку был сшит из полос янтарного шелка, чередующихся с нанизанными на нити крохотными бусинами, сияющими как капельки расплавленного золота. Невозможно было сказать, где здесь ткань, а где кожа. Портные Ильвы превзошли сами себя.
Но Ханна не сводила глаз с Нины, избегая смотреть на свое отражение.
– Поверю тебе на слово.
Она разгладила подол своего платья и тут же скрючила пальцы, словно ей не нравилось ощущение гладкого шелка под рукой.
– Ханна, что не так? Ты волшебно выглядишь.
– Это… Там не я. – Ханна закрыла глаза и покачала головой. – Знаешь, о чем я больше всего скучаю, вспоминая монастырь?
– О любящей и заботливой натуре хранительницы?
Улыбка скользнула по губам Ханны, и Нина почувствовала прилив облегчения. Она чувствовала боль, которую излучает подруга, и не понимала, в чем дело.
– Никаких зеркал, – сказала Ханна. – Предполагалось, что мы не должны быть тщеславными и заботиться о своей внешности. Но в этом доме? Мне порой кажется, что здесь по зеркалу на каждой стене.
– Ханна…
– Не говори, что я красивая. Пожалуйста.
– Хорошо, только не плачь, – беспомощно взмолилась Нина. Она большим пальцем смахнула слезу со щеки Ханны. – У тебя все лицо будет в пятнах прямо перед балом.
– Слезы? – удивилась Ильва, влетая в комнату. – Что-то случилось?
Нина с Ханной вздрогнули при звуках ее голоса, и у Нины тут же вспыхнуло лицо, словно ее поймали за чем-то неподобающим.
Ханна выдавила улыбку и сказала:
– Я сомневаюсь, что папа одобрит этот наряд.
– Сердцевину проводят не для одобрения отцами, – заявила Ильва, сияя. – Ты станешь королевой бала, а это увеличит твои шансы найти мужа.
Святые, как же Нину разозлили эти слова. Они решили использовать праздник Сердцевины в своих играх, и использовали не без успеха, но чем все это могло обернуться для Ханны?
Они подхватили свои накидки и пошли следом за Ильвой, готовые отправиться во дворец. Брума нигде не было видно, и Нина задумалась, не отправился ли он ловить Магнуса Опьера и было ли королевской семье Фьерды известно, что их самый ценный пленник сбежал.
Бал проводили в похожей на огромную пещеру зале, где они впервые встретили принца, но сегодня это место стало почти неузнаваемым. Белые лилии укрывали все поверхности, вились вокруг колонн, спускались с люстр, их раскрытые лепестки походили на маленькие фейерверки, а сладкий запах густой волной распространялся по зале. Нине казалось, словно она окружена рекой меда. Прибыли ли эти цветы из обычных фьерданских теплиц или это сила гришей заставила их расцвести?
