– А как он, интересно, смог заглянуть в окно, если оно в метре от земли? – спросила Алиса и сама же ответила: – Его кто-то держит! Иди, посмотри, – столкнули меня с постели и ещё ножкой попинали: – Давай-давай.
– Ай! – упал я на пол, приподнимаясь на локтях и зло посматривая на жену, посмеивающуюся надо мной и прикрывающую рот ладошкой. – Ну, ты у меня получишь, – обещая, пробормотал я, вставая и идя к окну.
Было и вправду интересно посмотреть, как это петух смог заглянуть в окно, не стоя при этом на отливе?
– Он уходит, уходит! – поторапливала меня Алиса, когда петух, подпрыгивая вверх-вниз, словно на кочках, скрылся с глаз.
– Не уйдёт! – пообещал я, подбегая к окну и открывая его нараспашку. Высунувшись из окна, я посмотрел ему вслед. Зажмурился, проморгавшись, снова открыл глаза, но ничего не изменилось.
– Ну что? – нетерпеливо спросила Алиса, когда я снова залез в кровать, отомстив ей тем, что прижался своими холодными ногами к её ногам.
– Бр-р-р, – вздрогнула она.
– Не поверишь, – покачал я головой. – Шарик, видать, совсем отчаялся там, в своей будке, что заключил пакт с петухом и возит того на спине. Будут теперь мешать нам спать.
– В этой Сибири не только люди странные, но и животные, – нахмурилась Алиса. – А теперь грей меня! – прижалась она ко мне. – Ирод.
* * *
– Постой, Иван. Поговорить надо, – остановил его возглас за спиной, когда он выходил из своего кабинета в родовом поместье княжеского рода Смирновых.
Обернувшись, он обнаружил там ту, с кем ему меньше всего хотелось оставаться наедине в пустом коридоре огромного особняка. Жену младшего брата.
– Доброе утро, – приветливо улыбнулся он Людмиле, мачехе Семёна. – Ты что-то хотела? А то я тороплюсь, – посмотрел он на часы.
– Это не займёт много времени, – сладко улыбнулась она, при этом цепко осматривая его, словно некий экспонат в музее. – Ты наказал моих мальчиков, и мне бы хотелось поговорить именно об этом.
– Твои мальчики легко отделались, – раскраснелся наследник рода Смирновых, нависая, казалось бы, над хрупкой женщиной. – Эти твари, которых ты зовёшь детьми, насмерть закидали камнями парня, сбежавшего из соседнего детдома и собирающего прошлогодние орехи под нашим забором! Поняла? За орехи! – вспылил он.
– Это были наши орехи. С наших деревьев, – вставила она своё слово.
– Ты совсем дура?! – закричал на неё Иван. – Не понимаешь?
– Вот значит, как ты заговорил? – прошипела Людмила. – Может, мне напомнить тебе, на каких условиях вам помогли мы, Чернозубовы?
– Срать мне на те условия! Я не собираюсь терпеть такого в своём доме! – сказал Иван, наклонившись к самому лицу Людмилы, зло сузившей глаза. – Теперь эти паршивцы всегда будут под присмотром. Дядькам же, которых я к ним приставил, разрешено их пороть! И если надо – до крови. Всё! – Развернулся на пятках Иван и быстрым шагом прошел коридор, повернув на повороте, не увидев, как отвратно преображается лицо мачехи Семёна, превращаясь в гротескную маску зла в чистом виде.
– Мы ещё посмотрим! – сжала она кулачки, пропоров кожу на ладонях ногтями и не замечая, как с её кулаков на пол падает кровь. – Похоже, в роду Смирновых скоро сменится наследник, а старый князь, коптящий это небо слишком долго, скоропостижно скончается, – пообещала она, слизав кровь с ладошки и блаженно зажмурившись.
* * *
– С вами снова ваша Марина Кривозубкина, и это местные новости. Мы начинаем!
Юлиана включила телевизор, пока мы с Алисой готовили завтрак.
– И главная новость дня! Наш медвежонок по имени Вася из любимого всеми вами зоопарка вышел из хандры и радуется подаренному ему лососю… – На экране показали, как мелкий медведь с наслаждением хрумкает красную рыбу, пока зеваки фотографируются на его фоне, мешая кушать. Особенно безбашенные лезли к нему целоваться и хлопали по голове. Талисман города ворчал на это, но пока терпел и не кусался. – А теперь городские новости, – поправила прическу ведущая, подмигнув потенциальным женихам в объектив камеры. – Видный купец Христодула Евлампиевич за свои деньги построил новую остановку общественного транспорта в пригороде Сибирска. Передаём слово нашему корреспонденту на месте. Богдан, вы нас слышите?
Картинка на телевизоре переключилась, показывая нам мужика, прижимающего к уху микрофон, морщился он, пытаясь понять, что ему говорят, а тут ещё…
– Пошел вон, стервец! – закричал он на парня, радостно махающего рукой в камеру, выгнав того с остановки. – Да, да, Марина, слышу, – встрепенулся он, став распинаться, какая это хорошая остановка и как много сделал оный купец Христодула для города.
– Спасибо, Богдан, – поблагодарила его ведущая, мило улыбнувшись и перейдя к следующей новости: – Обсудим международную обстановку. И для этого в студию приглашается наш эксперт, поющий как соловей, Потап Бесфамильный, – представила рано потолстевшего мужичка в студии ведущая. Тот, слащаво улыбаясь, раскланялся. – Что вы можете нам сказать, Потап? Война с Турцией и Китаем – это правда, или все ограничится стычками на границах? Внимательно слушаем.
– Я могу сказать только одно, – с ходу начал заводиться эксперт, – они просто дриснут напасть на нас. Просто дриснут! – выплюнул он слово, в прямом смысле заплевав ведущую передачи Марину, уже пожалевшую, что села к нему так близко.
Посматривая в телевизор одним глазом, я стал похихикивать. Это юмористическая передача или новости?
– Э-э-э, извините, – слабо улыбнулась она, вытираясь платочком, – но я не знаю такого слова. Что оно означает? – смущенно спросила она, пытаясь удержать маску дружелюбия на лице, и надо сказать, пока у неё это получалось. Сказывается большой опыт.
– Всё просто. Это когда хочешь пукнуть, – привстал эксперт, показывая на себе, – а в итоге…
– Всё, всё. Стоп! Я поняла! – поспешно остановила она неадекватного эксперта. – На этом закончим, – наконец кончилось у этой Марины терпение, и в ход пошла реклама.
– Юлиана, выключи, – попросила её мама. – Всё равно ничего путного по телевизору не покажут. Лучше вон в окно посмотри. Больше проку.
– Но сейчас должен начаться мультик про медведя и девочку! – возразила она, хоть и выключив ящик. – Так не честно, – скрестила она руки на груди, нахохлившись.
– Давай-ка за стол. Будем завтракать, – погнала её Алиса с дивана, пока я расставлял тарелки.
– Смотри, какие блинчики красивые, – показал я ей тарелку. – А если сделать так, – нарисовал я рожицу вареньем на верхнем блине, – то будет ещё лучше.
– Я лучше нарисую! Дай мне, – протянула руку Юлиана, сразу позабыв об обиде на маму.
– Держи, – передал я ей варенье.
– Чем сегодня займешься? – спросила меня Алиса, пока мы завтракали, изредка давая по рукам заигравшейся в художника Юлиане.
– Не знаю, – пожал я плечами, – мох должен несколько дней отдохнуть, так что я полностью свободен.
