«Мертв для всех, кроме меня», – словно бы говорит выражение его лица. Он останавливает взгляд на моем лице – а конкретно, на пустой глазнице, – и в тишине повисает незаданный вопрос.
– Я сам его выколол, – поясняю. – Причина тебе известна.
– Порывистый, как и всегда.
Меня застает врасплох его дружелюбная усмешка. Я толком ничего не знаю о том, чем он занимался все это время. А из того, что известно, могу заключить, что мы не на одной стороне. И все же я не в силах заставить себя испытывать к нему враждебность.
Поэтому опускаю сабли.
– Я забуду твои слова.
– Ради нашего общего прошлого?
Я невольно улыбаюсь.
– Просто рад снова тебя видеть. Кроме того, я здесь не для того, чтобы убить тебя.
– Вот как? – Он разом становится серьезным. – А я не могу позволить тебе убить ее.
Я прищуриваюсь.
– Кто говорил о ней?
– Забудь об этом и выслушай меня. Сегодня ночью произошло много событий.
– Как будто сам не знаю, – бормочу я себе под нос, вспоминая потрясенное выражение лица Тай Шуня и думая об Ан. Мой собеседник вздергивает бровь. – Не твое дело, – отрезаю. – Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебя слушать.
– Ты жаждешь отомстить, хочешь уничтожить священников и вернуть свой трон. Наши цели совпадают, друг мой.
Друг. Это слово окутано многими слоями смысла.
– Разве мы все еще друзья? – Не уверен, что хочу услышать ответ. Как и не представляю, что бы ответил я сам, задай он мне этот вопрос.
Он смотрит на меня своими серыми честными глазами.
– Нет, но можем стать союзниками. Знай, что можешь положиться на меня. Не сомневайся в моих мотивах, и я не выдам твоих секретов.
Секунды тикают.
Я отмечаю напряженную линию его плеч, то, как расставлены ноги, поворот запястий. Он все еще опасается нападения с моей стороны. Я всегда побеждал его в драках, когда мы были детьми. Однако подозреваю, что он уступал мне, потому что я принадлежал к королевской семье. Он был чудо-ребенком, и магия давалась ему легко. Если мы схватимся сейчас, не уверен, кто выйдет победителем.
– Я выслушаю все, что ты скажешь.
Он заметно расслабляется.
Я позволяю ему говорить, не прерывая. Когда он наконец заканчивает, мое лицо остается бесстрастным и непроницаемым. Если он ждет от меня какого-то знака, то пусть не надеется, его не будет.
– Через неделю жду тебя на нашем старом месте, – говорит он. – В то же время. Если придешь, значит, ты в деле.
– А если нет?
Он не отвечает. Я смотрю, как он снова надевает маску, подходит к краю крыши и на мгновение останавливается. Белая прядь в волосах, которая появилась после того, как в нем пробудилась магия, блестит в лунном свете. Он бросает на меня последний долгий взгляд и ныряет вниз.
Прохладный ветерок треплет мою одежду, пока я взвешиваю решение, а в голове у меня снова и снова звучит голос моего некогда лучшего друга, Сима Лейе: «Знай, что можешь положиться на меня».
Глава 20
АН
Солнечный свет в камеру не проникает.
И окон в ней нет. Вокруг только камень и железо, да в коридоре ряд факелов, служащих моим основным источником света. От меня не ускользает горькая ирония подобного выбора. Мое умение управляться с водой или ветром здесь не поможет. Похоже, Лейе сообщил отцу о том, что мне не по силам манипулировать огнем или металлом. Ну а о моей неспособности красть жизнь отцу и без того известно, так что поставленные охранять меня стражники в безопасности.
Сначала я пыталась заговорить с тюремщиками, прося выпустить меня. Уверяя, что я не преступница и не тяньсай. Умоляя привести сюда моего отца. Все безрезультатно. Теперь я вообще ничего не говорю.
Постепенно начинаю терять счет дням и ночам. Сон приходит и уходит. В нем часто проскальзывают обрывки воспоминаний из детства. Об аме и пустыне.
Пустыня в моих сновидениях присутствует постоянно.
Мне начинает казаться, что я снова в фургоне священников и что меня везут на казнь. Потом я вижу у себя на ногах красивые туфельки, ощущаю под рукой гладкий шелк рукуна. Теперь вся моя одежда, конечно, изрядно запачкалась. Хотя я почти не прикасаюсь к пище, что мне приносят, могу сказать, что она всегда свежеприготовленная. Судя по всему, расчет на то, чтобы я хорошо питалась.
И тут я вспоминаю, зачем здесь.
Отец хочет сохранить мне жизнь, потому что я обладаю ключом к тому, чего он действительно желает: меч света. Я не знаю, правда ли этот меч способен остановить распространение пустыни, но в одном сомневаться не приходится: если кто-то вроде моего родителя заполучит подобное оружие, это приведет к одним лишь неприятностям.
«Я отправлю своих людей на запад. Ты должна радоваться, что я держу свое слово».
Таковы были его последние слова перед тем, как он запер меня здесь. В наивном желании поселить бабушку вместе с собой я совершила ошибку, рассказав отцу о своей деревне и тем самым предоставив ему рычаг воздействия на себя. Теперь он способен заставить меня выполнять любые приказы.
И он точно знает, кому угрожать.
Самым смелым поступком стало бы покончить с собой. Быстрый сильный удар о каменную стену расколол бы мне череп. Возможно, тогда мир оказался бы в безопасности от махинаций моего отца.
Только вот я трусиха.
Все, что я могу сделать, – это морить себя голодом до тех пор, пока не стану слишком слабой, чтобы практиковать магию. Уж тогда отец ничего не сможет поделать.
Шевелюсь, заслышав приближающиеся шаги. Неужели время очередного приема пищи, от которого я в очередной раз откажусь? Или отец наконец решил явиться лично? Он не навещал меня с тех пор, как заточил в темницу. По какой-то причине это беспокоит меня больше, чем следовало бы.
Мой посетитель – Лейе.
Он несет поднос с едой. Странно, что сегодня этим занимается он, а не стражник. Лейе делает знак охранникам, и один из них отпирает небольшую дверку в воротах моей камеры. Он нагибается, чтобы поставить поднос на пол.
– Оставьте нас, – велит он.
Стражники без единого возражения гуськом выходят из подземелья, слаженно стуча сапогами. Лейе просовывает руку сквозь железные прутья решетки и подвигает поднос ближе ко мне, но я остаюсь лежать на холодном полу в темном углу. Он вздыхает.
– Съешь что-нибудь. Силы тебе еще понадобятся.
– Не буду. – Я тупо пялюсь на трещины в потолке.
– Ну и что ты задумала? Уморить себя голодом?
– Возможно, – пожимаю плечами, просто чтобы позлить его.
